Архитектура Беломорья

Архитектура Беломорья
Успенская церковь в Варзуге

Архитектура Беломорья

Необычны пейзажи Беломорской земли. К Терскому берегу эти каменные громады, словно освобождаясь от земного притяжения, поднимаются ввысь крутыми зубьями утесов или «бараньими лбами» — ущельями. Древний пейзаж бесконечного времени! Когда-то, давным-давно могучий ледник принес с собой каменные громады и оставил их на этой земле, а сам ушел дальше к Ледовитому океану — Святому морю, как его называли в старину.

И селения нередко назывались по рекам: Варзуга, Умба, Ковда, Пуриема, Кереть, Кемь и др.
Беломорские села и деревни, как правило, немалые. «Миром» жить было легче. Да и сам уклад жизни обусловливал объединение семей в артели, обобществление промысловых угодий и вслед за тем расширение сел и деревень. Малые «починки» и «выселки», частые в южнокарельских и северодвинских краях, не характерны для Беломорья. В прошлом, когда край был почти безлюдным. они, возможно, и были здесь, но от них давным-давно не осталось и малейшего следа.
Величественны беломорские поселения. Избы в них крупные, добротные и — строгие. Никаких украшений. Тем и отличаются они от радужно-приветливых онежских и северодвинских изб. Но принцип размещения селений одинаков, почти все они у воды.
Стоит такая деревня иа берегу, всматривается в чистые, прозрачные воды, будто судьбу свою разгадать хочет. Поутру тумаи с воды омывает ее. в непогоду она затаится угрюмо. Все разумно, просто, без малейших потуг на красивость. Потому и красиво. Как в природе.
В многообразии форм кристаллизируется глубокое, органическое единство архитектурного ансамбля, рожденное общностью строительного материала, технических традиций и эстетического вкуса народа. Это единство—и в соотношении деревни с природой, с которой она словно сливается, которую она подчиняет организующей силе человеческого разума и воли. Оно и в неизменности архитектурной основы всех сооружений.
Такого же типа дома, поставленные на высокие подклеты, с висячими крыльцами, ведущими в верхние сеии и к жилым помещениям, были распространены в жилой застройке Москвы XVI века. Такими же были тихвинские и вологодские хоромы того времени”.

Архитектура Беломорья
Село Ковда. захоронение

Быстро меняется облик северо-русских сел. На Карельском берегу Белого моря, в устье реки Умбы, раскинулось село с тем же названием. Высокими лесными холмами обнимает земля каменистую Умбу, реку-труженицу, ежегодно несущую несчетные кубометры леса. Продолжая большую проселочную дорогу, с южной стороны подходя к селу, пересекает Умбу могучий ряжевый мост, почти такой же, как мосты на Кене. А за ним—обычное для летней Умбы скопление сплавных бревен, еще не вытащенных на берег для обработки.
С конца XIX века в Умбе существует лесопильный завод. Благодаря ему стал меняться уклад жизни этого приморского села. Постепенно менялся и его традиционный облик.
Новые постройки, обезличенные предельным утилитаризмом, были мало выразительны. Они образно отражали сам дух капиталистического фабричного производства.
Однако планировочная структура села в основном оставалась прежней. Все его постройки, мягко поднимаясь по склону пологого холма, образовывали две основные террасы, два массива, связанные дорогой-мостом с противоположным берегом реки. Создавался весьма живописный архитектурно-природный пейзаж Умбы.
Среди построек села самыми интересными, кроме ряжевого моста, являются рыболовецкие амбары. Их нередко ставили прямо на воде, на свайных основаниях. И хотя все они построены сравнительно недавно (не ранее 1900-х годов), в них ощущается дух старых традиций.
Варзуга, Умба, Ковда—большие, старинные села Беломорья, трудовые рыбацкие общины… Именно здесь, на Белом море, издревле было такое количество рыбы, и семги в том числе, что лов ее здесь разрешался без всяких ограничений, даже в конце XIX века,» когда рыболовецкое хозяйство России значительно расширилось и встало на промышленно-капиталистическую основу. Противоборствуя торговым монополиям, особенно иностранным, ширились малые рыболовецкие хозяйства, защищая интересы друг друга. В Умбе, например, лов рыбы был мирским — добытое делили подушно.
Из всех старых сел Кандалакшской губы самым большим, пожалуй, была Ковда. В отличие от Варзуги, отстоящей от моря довольно далеко, Ковда, как и Умба, раскинулась прямо у устья реки.
О довольно больших размерах села свидетельствуют летописи Соловецкого монастыря, по которым Ковда, как, впрочем, Умба и Кемь, называются волостями. Да и в «Книге Большому Чертежу» (XVI век) Ков да означает название волости.
Сейчас Ковда состоит из двух частей— Старой и Новой Ковды. В старой части села на пологом склоне стоит древняя Никольская церковь, построенная в 1613 году. Чуть поодаль от нее —шестериковый сруб—шатровая колокольня.
И церковь, и колокольня перестроены оба памятника облачены в тесовые «футляры».

Архитектура Беломорья
Село Каргозера. Избы.

Шестигранный столп колокольни — само по себе явление редкое. Гораздо более распространенными на Руси были восьмериковые срубы. Почему? Но в таком случае как объяснить широкое распространение шестигранных срубов в якутских жилых постройках—там, где плотницкие традиции и плотницкое мастерство стали развиваться намного позже, чем на Руси? Надо полагать, что техническая сторона дела здесь не является главной. Что же касается функции и символики, то их роли в определении восьмигранной формы срубов нам представляются равнозначными: идейная и практическая основа сплетались в древнерусских постройках в неразрывный узел.
Дополнением к тесовой обшивке колокольни, искажающей ее облик, служат хлипкие прямоугольные стойки наподобие штакетника, которыми ограждается пространство звона. Само по себе некрасивое, это ограждение нарушает пропорциональное членение масс колокольни, зрительно увеличивая расстояние между шатром и основным объемом. Та же хлипкость форм у крыльца церкви. Разве сравнимо оно с приветливым обликом старинных размашистых крылец?
Не радует взгляд и нынешний облик церкви с геометризированным членением форм, с тяжеловесной главой на дощатом барабане. Под спудом наносного проглядывает лишь одна деталь, единственная из первоначальных элементов памятника,— подкровельные повалы четверика.
В интерьере церкви, тоже перестроенном, о древности ее возведения говорят массивные столбы в трапезной. И хотя они закрашены масляной краской, но формы их сохранились в своем первозданном виде. Они традиционны: мощные «дыньки», перехваченные валиками- жгутами, составляют основу декора.
Таковы же пропорции и формы столбов во многих других памятниках деревянного зодчества в Вирме, в Турчасове. в Пучуге и т. д.

Архитектура Беломорья
Никольская церковь Ковда

Следы старины уничтожались и в живописи. В ковдинской церкви были когда-то иконы «старого письма», но на рубеже XIX и XX веков они были «все поновлены сумским мещанином Г. И. Пономаревым. В 1841 году к алтарю пристроена ризница и пономарня. В 1889 году увеличены окна, в 1891 году исправлена колокольня, в 1892 году построена солея, увеличен проход из трапезной в церковь. Колокольня 1705 года; на ней 3 колокола того же времени».— читаем в одном из выпусков Археологической комиссии.
Таким образом, традиционные черты народного зодчества были скрыты в Никольской церкви «за семью печатями». Разглядеть их было непросто. Но в других памятниках, чудом уцелевших в этом большом северном поселении, они громогласно заявляют о себе.
А в Ковде массивный крест, укрепленный валунами в срубе, поставлен на вершине холма. Он как ориентир, указующий верный путь судам, плывущим к земле-пристанищу. Над крестом—двухскатная тесовая кровля. Кровли делались не только над памятными и кладбищенскими крестами, но и над могильными «столбиками».
Старые кладбища на севере называют еще город инками или погостами. Одно из таких кладбищ нам встретилось в Ковде, другое— южнее, в селе Шуерецком и, наконец, третье, здесь же в Беломорье,— близ церкви бывшего Муезерского монастыря , но уже не на самом побережье, а в глубине материка, километрах в 100— 120 от моря, в старообрядческом селе Ушково. Впрочем, почти все русские поселения в Беломорье были старообрядческими, равно как и кладбища в них. Потому-то и веет от них русской древностью, глубокой, неподдельной.
Трудно подобрать нужные слова, чтобы передать первое впечатление от встречи с ними… Они будто завораживают, уводя сознание и мысль в глубину веков. Зримо предстает долгая жизнь многих поколений со всеми ее радостями и печалями, со всей ее сложностью и простотой. Устойчивой опорой бытия служила духовная основа человека, предопределяющая общую гармонию его жизни. Явственный отзвук этой гармонии есть и в простых формах надмогильных памятников, в которых так много изящной скромности и мудрой, спокойной доброты. А ведь сделаны они не рукой прославленного мастера, а местным мужиком.

Архитектура Беломорья
Андрееская церковь на Большом Заяцком острове в Солонках

Все реже теперь можно встретить старинные деревянные надгробия. Велико очарование их своеобразной красоты, исконно-русских, самобытно-чистых форм, свободных от влияния претенциозно-пошлой красивости позднейшего времени.
В каждый столбец с западной стороны, обращенной к домовине, врезана небольшая медная иконка из тех, что в XVIII и XIX веках делали в выговских скитах, и оттуда они расходились по всей России. Ниже иконы, на средней части столбца, вытесан пластичный орнамент. Его формы близки по своему характеру к резьбе столбов на крыльцах и галереях древних церквей. Что ни столбец, то свой особый рисунок. Однако принцип построения резьбы общий, основанный на контрастном сочетании крупных и мелких, ритмично чередующихся деталей.
Деревянные надгробия в Беломорье—едва ли не последние на всей планете реликвии такого рода. Они прекрасны на своих исконных местах, и их невозможно представить в музеях.
Массивные кресты ставились когда- то над поморскими захоронениями не только на кладбищах, но и прямо на берегу Белого моря. Их гигантские силуэты. поднимающиеся на песке, олицетворяли несгибаемость человеческой волн. Сильное впечатление производили они когда вокруг царили неумолчный шум моря, рокот ветра и застывшие дюны. В их образах — не просто символически значимое действо, а философское осмысление жизни.
Поодаль от Белого моря, среди лесов и топких болот, стоит село Ушково. Во времена гонений официальной церкви на старообрядцев, особенно в конце XVIII — XIX веках, это село стало пристанищем для их приверженцев древнего культа. Перед селом плещется озеро Муе. На нем есть Троицкий остров, названный так от бывшего на нем Троицкого монастыря.
Здесь на острове сохранилась Никольская деревянная церковь, построенная в 1602 году. Со времени своего основания памятник неоднократно перестраивался. Так. в описи XVII века церковь значится «с трапезою и с папертью, и с келарскою…». Однако паперть и келарская до наших дней не сохранились. Разрушено и крыльцо церкви. Но уцелевшая часть памятника еще сохраняет архитектурные особенности подобных построек XVII века. Это и тонкая резьба деталей, и скамьи с откидными сиденьями на деревянных пятах, и своеобразная система отопления с дымоотводом.
В былые времена возвышенность, где стоит Никольская церковь, была открытой и ее шатровый восьмерик отчетливо вырисовывался на светлом фоне неба, господствуя в пространстве. Теперь вблизи памятника густо разрослись ели, скрывая его почти целиком. Под сенью елей сохранилось древнее старообрядческое кладбище.
В глухом лесу встретить какую-либо постройку — событие знаменательное.
приносящее не меньше радости, чем встреча со всемирно известными шедеврами. Впрочем, сама радость здесь какая-то другая, не яркая, не ликующая, а тихо-улыбчивая — по образу и подобию маленькой, приветливой избушки, неожиданно явившейся Вам на лесной поляне.
В утилитарной архитектуре таких охотничьих избушек, совершенно лишенной каких-либо украшений, яснее всего проявляются принципы народного деревянного зодчества. Здесь человек мыслит и творит, опираясь на незыблемые законы природы. Здесь критерием красоты служит не замысловатость форм, а их природное естество и целесообразность.
Охотничьи избушки сейчас можно увидеть лишь в самых отдаленных лесах. Нам такая избушка встретилась в урочище Христианварка, расположенном чуть севернее села Ушкова, километрах в семи-восьми от него. Рядом с избушкой стоит необыкновенное сооружение-маленький сруб, поднятый над землей на двух ногах-опорах. Это лабаз или лесной охотничий сарайчик для хранения продуктов и добычи. От земли, от зверья разного, мелкого и крупного, запасы отдалены, подняты на опоры. На одной опоре вырезана дата строительства лабаза—1880 год.

Архитектура Беломорья
Никольская церковь в Ковде

Похожая на него постройка, только не на двух, а на одной опоре, стоит в тех же беломорских лесах, в урочище «Собачий ручей». Формы лабаза просты и естественны.
По сути дела, это было антифеодальное восстание, в корне которого лежал* борьба за независимость монастыря. Hа 500 человек восставших только 60 остались в живых, да и те потом были заточены в тюрьмы или казнены.
Шли годы, менялась Россия, крепла военная мощь. Набирал силу российски! флот…
В 1694 и 1702 годах соловецкий монастырь посетил царь Петр. Во время второго приезда царя по его приказ была срублена деревянная церковь. Но поставили на Большом Заяцком острове И строительство длилось всего 6 дней — с 10 по 16 августа 1702 года. Церковь освятили в честь апостола Андрея Первозванного, который при царствовании Петра был объявлен покровителем русского военного флота.
С историей возникновения церкви на Большом Заяцком острове связано строительство знаменитой «государевой дороги».
Облик андреевской церкви не совсем обычен для Русского Севера. Он больше напоминает посадские церкви XVII века, распространенные в центральных землях России Вместо высоко взметнувшегося ввысь шатра или грандиозного куба с изящно-пластичными линиями силуэта перед нами — массивная, но приземистая клеть под четырехскатной, с большим выносом кровлей. Наверху стоит небольшой восьмерик, увенчанный луковичной главой с крестом. С востока прирублена пятигранная апсида алтаря, с запада— небольшая трапезная с крыльцом. С северной и южной сторон во всю длину трапезной и самого храма раньше шла крытая галерея, называемая папертью, реже — нищевником. Из трапезной в нее вели довольно высокие косящатые двери, следы от которых сохранились на стенах памятника. По сохранившимся следам было графически восстановлено и крыльцо и ряд других первоначальных элементов церкви.
Эта небольшая одноярусная церковь затерялась среди вод былинного Гандвика, как в старину звал и Белое море. Потому и обследовали ее намного позже других памятников деревянного зодчества Русского Севера — всего лишь в 1973 году. Но, несмотря на удаленность, укрыться церкви от «обновления» все же не удалось, как, впрочем, и не менее удаленной Никольской церкви Муезерского монастыря.
Однако, если говорить о чуждых наслоениях, взятых в их чистом виде, то их на Заяцкой церкви не так уж и много. Наружная тесовая обшивка сруба, выполненная в духе стиля «ампир», внутренняя окраска потолков известью и обивка стен картоном — вот, пожалуй, и все.
Нелегкой задачей при реконструкции подлинного облика Заяцкой церкви было восстановление ее утрат. Их здесь немного, и все они могут быть разделены на две категории.

Архитектура Беломорья
Охотничья избушка в урочище, собачий ручей. Карельская АССР.

В одну категорию входят крупные утраты — галерея и крыльцо, от которых ныне остались только следы —врубки на стенах. А в другую категорию входят все остальные детали—дверные створки и оконные рамы, шеломы и пики кровельного теса, крест на главе и некоторые ее конструкции, то есть все те утраты, которые легко и вполне правомерно могут быть воспроизведены по аналогии с деталями, сохранившимися на других памятниках Поморья. Так, в качестве аналога были использованы резные столбы на крыльце Кемского собора. Хотя такое решение вопроса и нельзя признать бесспорным, но в данном случае оно, по нашему мнению, более целесообразно, чем решение оставить столбы гладкими, какими они никогда не были. То же самое относится и к причелинам, восстановленным по тем же аналогам.
Что же касается первой категории утрат, то с ними дело обстоит сложнее. Оставшиеся следы от галереи и крыльца дают достаточно ясное представление об их месте в архитектурной структуре всего здания, об их размерах, композиционной форме и даже о характере их конструкций. Но все равно как исходные данные для достоверного восстановления обеих утрат эти следы явно недостаточны.
Поэтому все архитектурно-конструктивные формы крыльца и галереи, воспроизводимые на основе их следов и аналогов, всегда останутся предположительными.
В Заяцкой церкви галерея состояла из двух боковых крыльев каркасной конструкции, которые связывались между собой западным прирубом — трапезной, связанной воедино с четвериком. Именно такой эта галерея и показана на чертежах, изображающих памятник в реконструированном виде.
К особенностям деревянного зодчества Беломорья можно отнести типологическое разнообразие культовых зданий. Мы встречаем здесь и многоглавые храмы (восемнадцати главый Кольсьн собор. сожженный англичанами в 1854 году), и шатровые (в Варзуге, Кеми, Муезере), и клетские (в Ковде), I ярусные (на Заяцком острове и та же церковь в Варзуге).

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Culture and art