Балахнинские кружевницы
Особую летопись художественной культуры Балахны оставили ремесленники: каменных дел мастера, кузнецы, резчики по дереву, украшавшие дома и судна корабельной резью, стекловары, гончары, мастера, изготовлявшие изразцы, живописцы и знаменитые балахнинские кружевницы-плетеи. Основание Балахны связано с преданием. В нем говорится о том, что в низовьях Волги занимались судовым промыслом два брата — костромичи. Якобы, когда один из них сошел на низкий правый ее берег у речки Истечи, чтобы починить снасти, то увидел озерцо, окаймленное сияющей солью. Братья вырыли колодцы, стали делать варницы. Вскоре стало Балахнинское Усолье людно и шумно, как торговое место. Много было здесь соляных колодцев. И теперь еще поднимаются над землей их таинственные срубы.
В наше время немногие знают об особенной красоте кружева на «балахнинский манер». Несколько искусных мастериц города сохраняют древнюю традицию кружевоплетения и память о тех временах, когда кружево приравнивалось к драгоценностям.
Изделия, подобные кружеву, были найдены в гробнице на острове Корф, на Ионических островах, в Древнем Китае…
Плетение на коклюшках кружева из золотых, серебряных, шелковых и льняных нитей стало повсеместным в Европе с середины XIV века. Ремесло это приносило огромные доходы.
Принято считать, что русскому кружеву только триста лет. Кружевоплетение в России называют молодым промыслом. Монголо-татарское иго, само беспощадное время уничтожили памятники многих ремесел, многие традиции их были прерваны. Уцелевшие остатки вышивки X—XIV веков могут подтвердить их употребление в такое отдаленное от нас время. Но вещественных доказательств бытования кружевного ремесла не найдено.
Слово «кружево», или «круживо», встречается в древнерусском языке с XIII века К Металлическим кружевом оторочен покров Сергия Радонежского, известный как вклад сына великого князя Дмитрия Донского, сделанный им в 1424 году. Несмотря на упоминание в древних документах о кружевных изделиях, нельзя полагать, что они были сделаны русскими мастерами, так же как нельзя и отрицать этого.
Кроме того, название могло обозначать другой вид отделки ткани и другие технические приемы, которые могли быть первоначальными в развитии русского кружевоплетения. Тем более, что и в Древней Руси были очень широкие связи с Востоком, Грецией, Византией. При раскопках старой Рязани (домонгольского периода) было найдено на подкладке из березовой коры нитяное узорочье со сложным растительным орнаментом, напоминающее и вышивку, и кружево. Этот археологический материал должен также вызывать предположение о древнем бытовании ремесла в России.
Стилистическую общность кружевных узоров и произведений других видов прикладного искусства можно приметить не только в орнаментах вышивок. Очевидна их связь и с разными древними видами народного художества: с произведениями, созданными мастерами-камнесечцами еще в XII веке, с росписями и изделиями мастеров ювелирного дела… Само звучание слов: «круживо ковано, низано жемчугом», «сажено каменьями» — вызывает представление о ювелирной работе.
Остались еще и другие приметы времени в названиях элементов узоров кружева: ромб, круг, «кружево колесчатое», «деланное в круги» — это мотивы для обозначения солярного знака.
В XVII—XVIII веках влияние западной культуры становится очень значительным. Высоко ценится иноземный товар из тончайших нитей. Мастерицы выплетают узоры под «иностранный манер». Известно, что на московском Гостином дворе в 1687 году были серебряно-кружевные ряды. Петром I был закуплен канительный стан и вызваны немецкие мастера для изготовления золотых и серебряных нитей. Его многие нововведения распространились и на древние монастыри. Для монахинь стало обязательным плетение кружева по голландским образцам. Вводились модные узоры и среди крепостных мастериц, работающих в поместьях.
Ремесло кружевоплетения становилось очень распространенным. В больших торговых центрах особенности местных узоров как бы выкристаллизовались, получили этнографическое своеобразие, не утрачивая общерусского характера.
На Поволжье таким центром и стал богатый город Балахна. Все местное женское население из купеческих и мещанских слоев занималось кружевоплетением с детского возраста. Примечательно, что в этих местах, где было много старообрядческого населения, сколки для кружева изготовляли очень немногие, те, кто был посвящен в секреты мастерства; они охраняли характер и смысл стародавних узоров. Здесь выплетали коклюшечное, главным образом, многопарное кружево белого, золотистого и черного цветов. Плели его для обрядовых подзоров и концов полотенец, выплетали тончайшие кружева для отделки одежды, делали кружевные пояса. Позднее кружевницы изготовляли галстуки и платья на голубой подкладке, которые считались «верхом красоты». Балахнинские же косынки и шарфы из черных шелковых или льняных ниток получили особенно широкую славу.
В XIX веке товар, изготовленный местными мастерицами, ценился дороже, чем из других губерний. Скупщики продавали его купцам в Городце, Владимире, Орле, Астрахани, Москве и на нижегородской ярмарке. С ярмарки товар попадал за границы России и зачастую даже выдавался русским покупателям за иностранный. Доходы от кружева были большими, сложная работа мастериц хорошо оплачивалась.
Техника кружева на «балахнинский манер» очень трудоемкая и требует большого мастерства. Более двухсот пар коклюшек надо для изготовления узоров. В Балахне, Городце, в Горьком и теперь говорят о таком кружеве с гордостью. Его отличают растительные мотивы орнамента: древо, цветущая ветвь. Фон такого кружева выплетается из сеток, имеющих разный рисунок, плотность и фактуру. Только в одном изделии случается увидеть до восьми-десяти разных сеток, которые в целом составляют строгую архитектонику единого целого. Одна из сеток, «клюневая», выплетается из мелких звезд, прекрасных по своим очертаниям. Она напоминает скань. Действительно, ее сейчас могут повторить немногие кружевницы. Филейное кружево и раньше могли выплетать немногие из балахнинских искусниц. Тончайшее и очень прочное, оно сравнимо с крыльями стрекоз. Для его изготовления покупался специальный «барабанский» шелк, делались сновальчики очень небольшого размера для намотки тончайших ниток и особенные кленовые коклюшки. Примечательной частью одежды были и кружевные пояса для женихов, на которых выплетались сердечные клятвы: «Люблю сердечно и навечно» или другие слова, которым придавался особо важный смысл.
Черные косынки с узором цветущей ветви издавна выплетались в Балахне. Но и теперь они не потеряли своего обрядового значения.
Черный цвет имеет в России определенную символику. В языческой древности он связан был с понятием злой, черной силы (черный ворон, черный корабль…). Со времени принятия христианства на Руси этот цвет стал означать покаяние, отречение от мирской жизни. У старообрядцев этот цвет вошел в обрядовую одежду. Среди широкого населения России черный цвет стал означать скорбь, траур, а символом жизни были древо и его цветущая ветвь.
Представление о красоте, сохраненное современными мастерицами от предков, формировало их художественное сознание, с детства способствовало становлению их личности. Неутомимые труженицы — балахнинские плетей живут и трудятся теперь в своем родном городе. Это Александра Ивановна Клинова, чья косынка украшает местный музей, Ольга Александровна Суслова— лучшая мастерица тончайшего кружева, Варвара Ивановна Быкова, выплетающая классические узоры «балахнинского манера», Мария Ивановна Мухина, кружево которой выделяется архаичностью рисунка. Они непреклонны в своих воззрениях и трогательно прекрасны в любви к своему призванию, оно неотделимо для них от красоты родной Балахны. Балахнинские плетей сохраняют вверенную им сокровищницу знаний, ожидая возможности передать их молодому поколению. Кружевницы понимают, что их трудное ремесло и прекрасное художество не должны умереть вместе с ними. Однако в цехе, организованном в городе Правдинске, теперь выплетают скучное, галантерейное кружево. Работой руководит выпускница другой школы кру- жевоплетения. Недолго задерживаются поступающие в цех молодые девушки. Они, как правило, переходят на другие производства— слишком здесь однообразна и механична работа. Так остаются старые мастерицы без преемников. Мария Ивановна Мухина, которая опыт кружевоплетения переняла у матери, одной из балахнинских мастериц, вспоминает, как раньше, когда работа спорилась, плела она до утреннего света и всегда с песней.
Так уж и повелось, что мастерицы пели под тихий перезвон коклюшек. И в погожие вечера из дома в дом перекликались певчие голоса.
Статная и неторопливая кружевница неохотно рассказывает о себе. В тяжкие годы войны всем было не до кружевной красоты, работала там, где могла быть полезной. Любимое ремесло, по словам мастерицы, помогло ей пережить многие трудности.
Мухина больше всего любит плести шарфы, косынки, фишов- ки. На них и в наше время найдутся покупатели. А уж хорошая ли получилась работа, скажут и кто купит, и, прежде всего, сами мастерицы, ревниво оберегающие своеобразие «балахнинского манера», — первые судьи.
Недаром до наших дней изустно передается легенда, что якобы французские короли носили как большую драгоценность балахнинское кружево.
Благодарную память хранят жители Балахны об Анне Павловне Фуриной и Ефании Алексеевне Анохиной, работа которых считается образцом подлинного совершенства.
Образы, орнаментальные мотивы в творчестве Марии Ивановны Мухиной характерны для местной художественной традиции. Общая схема композиций канонична. Черная шелковая косынка выплетена из сеток с разным рисунком. Некоторые из них образуют орнамент. На свободном поле легкой сетки вкомпонован условный узор цветущей ветви. Эта центральная часть ритмичными формами растительного мотива сочетается с широкой каймой. Она имеет рисунок чередующихся звезд, напоминающих ювелирное изделие. Кайма обрамлена колесчатым орнаментом. В центре каждого круга обозначен крест. Отчетливый графический силуэт узоров на близком расстоянии смотрится как редкое по своей красоте сочетание форм, фактуры и объемов, масштабов. Кружево, выплетенное мастерицей в последние годы, отличается от более ранних работ своею массивностью. Это вызвано тем, что в продаже нет ниток и булавок, необходимых для уникального ремесла.
Мария Ивановна плетет свои узоры на память, работает много— по мере сил своего преклонного возраста.
Вечерами долго сидит она около дома в глубоком раздумье, чтоб увидеть еще раз, как спускается на землю звездная ночь. Увидеть и приметить, как свет звезд, мерцая на древних стенах немой колокольни, струится по темной воде Волги.
Глубокие временные связи запечатлены в орнаментальном наследии народного искусства. Его развитие и возрождение зависят в настоящее время от разумной организации дела. Необходимо оберегать, сохранять исторически сложившиеся очаги народного искусства. Пока еще не поздно, молодому поколению Балахны надо помочь перенять мастерство у замечательных потомственных кружевниц.
