Византийская икона Благовещение
Неизвестный византийский мастер. Первая половина XIV века. MAITRE ANONYME BYZANTIN Premiere moitie du XIV siecle
БЛАГОВЕЩЕНИЕ. Икона L’ANNONCIATION. Icone Дерево, яичная темпера. 0.55 X 10.43
«Благовещение» принадлежит к лучшим образцам византийской живописи периода так называемого Палеологовского возрождения — последнего блестящего расцвета византийского искусства.
Икона вся пронизана бурным движением, которое, однако, не выражается, или почти не выражается сюжетно. Оба главных действующих лица — Мария и благовествующий ангел — очень сдержанны, даже спокойны. Архангел Гавриил протягивает Марии руку движением, потому что это благословение по своему смыслу — переданная благая весть.
Раскрытая ладонь в византийской иконографии обозначает, как правило, принятие вести, это рука — внимающая, воспринимающая, слушающая.
Здесь все — в пределах традиционного иконографического языка. И вместе с тем бурное движение, которое пронизывает икону, ломая и приводя в движение все формы и создавая из них новую динамичную композицию, мгновенно преображенную и словно застывшую в каком-то напряженном и неустойчивом равновесии.
Новый средневековый мир,на утверждении иной архитектоники, способность слова, воплощающего духовное начало, преобразовывать Материальный мир. Фигура служанки, ухватившейся за колонну, с ее по-античному обнаженными руками и античным одеянием, иконографически принадлежит старому миру. В подобных женских образах, словно случайно застрявших в некоторых византийских иконографических формулах, есть соблазн приобщения к языческому прошлому. Не случайно они чаще всего изображают мифологические образы Земли, Пустыни или Моря — олицетворения природы, земного, материального начала, сохранившиеся от Древней Греции.
Динамика этой иконы не сюжетная, а структурная и выражается она не только в жестах персонажей, движении складок одежд, линиях пробелов и золотой каймы мафория Богоматери, деформации лиц, в отрывистых движениях кисти художника, но особенно в напряженном движении пространства, в сочетании различных аспектов формы, различных точек зрения на архитектуру, на отдельные элементы ее. Все это делает динамичным и позицию зрителя, смотрящего на изображение то снизу, то сверху, то справа, то слева и в конце концов теряющего представление о реальном соотношении форм и пространственных ориентиров. Это произведение воплощает не столько смятение персонажей, вписанных в традиционную иконографическую схему, сколько смятение художника, мечущегося кистью внутри этой схемы, и смятение зрителя, мечущегося по ней взглядом.
Икона поступила в Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в 1933 году из Государственного Исторического музея.
