Городецкие донца
Сейчас нити и ткани изготовляются на фабриках, а донца, гребни и веретена ушли из нашего быта. Но многие из этих предметов можно увидеть и сейчас: они бережно хранятся в музеях. Познакомимся с ними поближе. Здесь не роспись, не резьба, а инкрустация — вставленные в доску кусочки дерева другой породы. Это и есть одно из знаменитых городецких донец —уникальных произведений народного искусства, которые любители начали собирать еще в конце прошлого века, когда в России возрос интерес к старине, к народному творчеству. В это время многие коллекционеры стали собирать крестьянские вещи, покупая их на ярмарках и торгах. Кроме того, специальные перекупщики разыскивали их по деревням, но, боясь конкуренции, они скрывали места покупок и имена мастеров. Поэтому почти все произведения крестьянского искусства являются сейчас безымянными. Собирались эти вещи и музеями. В настоящее время городецкие донца есть в коллекциях Государственного Русского музея, Государственного музея этнографии, в музеях Городца, г. Горького, хранятся они и в Государственном Историческом музее.
Конец 19 в.
Коллекция, которая находится в собрании ГИМ, насчитывает около восьмидесяти предметов. Она образовалась в 1890-х годах, ее основу составила группа вещей, переданных в дар музею крупным коллекционером Н. А. Демидовым. Наиболее старое донце собрания относится к началу 18 века, самые поздние — к 1920-м годам. Эта группа донец приобретена для музея научным сотрудником С. К. Просвиркиной в 1925 году в Нижегородском крае. Несколько предметов второй половины 19 века были привезены историко-бытовыми экспедициями музея в 1950-х годах. Коллекция, сравнительно небольшая по численности, позволяет проследить развитие художественного донечного промысла на протяжении более двух веков и познакомиться с яркими произведениями крестьянского искусства.
Специальных работ, посвященных только этой группе предметов, в литературе нет. Но оригинальность и своеобразие изделий Городецкого района давно привлекали внимание исследователей. Впервые с этими безвестными памятниками познакомил читателей В. С. Воронов в статье «Нижегородские донца». Он возвратился к этой теме в 1924 году, в книге «Крестьянское искусство». Обращали свое внимание на искусство Городецкого района и нижегородские ученые-краеведы. Много фактического материала есть в работах Д. В. Прокопьева, М. П. Званцева. Большая работа по систематизации памятников городецкого искусства проделана В. Авериной. Интересный художественный анализ этих памятников дан в работах В. М. Василенко. «Городецкими» донца названы по главному месту сбыта — селу Городец на Волге. Быстро росло его население. Развивались торговля и ремесла.
Почти треть площади губернии была занята лесами, причем основная часть лесного массива приходилась на три уезда: Балахнинский, Семеновский и Макарьевский. Городец был расположен в Балахнинском уезде. Именно здесь деревообрабатывающие промыслы достигли наибольшего развития. Сбывались они рядом, на Нижегородской ярмарке (до 1816 года находилась в Макарьеве и называлась Макарьевской), куда доставлялись на судах по Волге.
Так, веретёна делались в сорока семи селах, а донца стали делать в селах Боярское, Косково, Курцево, Хлебаиха, Серково, Мокрово, Омётово. Изделия мастеров этих деревень очень славились и даже выставлялись на всемирных выставках. Например, на Парижской выставке 1866 года Нижегородская палата государственных имуществ выставляла «пряхи или донца по двадцать копеек за штуку».
Процесс изготовления донец был довольно сложным и длительным. Начинался он с заготовки белой основы и заканчивался ее художественной отделкой. На доске декоративного назначения мы можем увидеть процесс производства донец, изображенный Игнатием Мазиным. В определенной последовательности здесь изображено несколько жанровых сценок, окаймленных широкой полосой растительного орнамента. Орнамент выполнен уверенной, твердой рукой художника, рисунки по сравнению с ним сделаны неумело и несколько наивно. Такая разница в мастерстве исполнения жанровых и орнаментальных рисунков объясняется тем, что живописец, по-видимому, часто делал орнаменты, это была привычная ему работа, а сюжетные рисунки, вероятно, делал впервые. Над каждым из них есть поясняющая надпись, мастер как бы боялся, что иначе его не поймут. Таких надписей и соответствующих им изображений на доске семь. Вот первая из них: у срубленного дерева стоит крестьянин с топором, а рядом двое других, как гласит надпись, производят «распил осинника для донцев». И в этой и в других сценках, которые означены, как «пилка тёсу», «болваненье головок», «долбление головок», «строшка тёсу для ден» и «наклейка головок», рабочие процессы показаны очень точно. Мастер сумел показать, что все они выполняются разными людьми, разного возраста: одному нарисовал окладистую бороду и усы, а другим, более молодым, сделал разные прически на косой и прямой пробор, одел их в рубашки разного цвета. Но вместе с тем мастер показал и то, что во многих операциях заняты одни и те же люди. Так, крестьянин с бородой участвует в четырех сценках из семи. На последнем рисунке рядом с ним изображена женщина и ребенок. Это не случайно, так как наклейка головок было делом наиболее легким и не требовала особой квалификации. Все эти сценки изображены на фоне крестьянского дома — по всей вероятности, показана работа крестьянской семьи. Можно предположить, что на доске изображен глава семьи, его жена, маленький ребенок и три взрослых сына. Хорошо видны на рисунке и те несложные инструменты, которые употреблялись: топор, пила, долото, рубанок. Все показано очень подробно. Не изобразил мастер только того, как украшали донца, но об этом могут рассказать сами вещи.
Городецкое донце своеобразно не только по украшению, но и по форме. У него очень широкая доска-сиденье и высокая головка для гребня, приближающаяся к форме усеченной пирамиды. Одна сторона головки (противоположная сиденью) — ребристая, а внутренняя — спускается уступами.
По декоративному оформлению донца делятся на группы: 1) резные; 2) резные с инкрустацией; 3) инкрустированные с подкраской; 4) живописные.
Для пряхи донце было не только рабочим инструментом, она берегла его не только потому, что нередко оно было подарком жениха и символом домашнего благополучия. Крестьянка ценила его и как декоративный предмет.
О Все их украшения сводятся к косой сетке, заполняющей частично или полностью поверхность. Они интересны в том отношении, что представляют собой как бы предысторию знаменитого впоследствии городецкого искусства.
Техника инкрустации не была характерна для русского крестьянского искусства и встречается только в произведениях мастеров Городецкого района бывшей Нижегородской губернии. Угловатые вставки морёного дуба, появившись сначала на головке, постепенно распространяются на всю поверхность донца. Параллельно с этим от отдельных фигурок мастер переходит к сложным жанровым картинам. Инкрустация дополнялась скобчатой резьбой, выполненной широкими плавными линиями. К вставкам-фигуркам острым концом резца как бы подрисовывали у коней тонкие гибкие танцующие ноги, у собак —хвосты-закорючки, а человечкам давались в руки сабли, ружья, трубки. Для всех донец этого типа характерным является украшение круглыми гвоздиками из морёного дуба, которые вставлялись в дырочки, предварительно просверленные стальными трубками. Инкрустирование основных силуэтов и одинаковые дополнительные украшения создают стилистическую общность орнаментации донец. Скобчатая резьба выполнялась ложчатым долотом и резцом. Она отличалась резкой лаконичностью и имела очертания изогнутых в разных направлениях скобок.
Темы инкрустаций очень разнообразны. В них как бы отразилась жизнь разных времен. Подобная карета хранится в Историческом музее. Принадлежала она богатому дворянскому роду Глебовых-Стрешневых.
Есть изображение такой же кареты и на лубочной картинке под названием «Поход славного рыцаря Колеандра Подвига». Подобные кареты делали не только на донцах, но и на других крестьянских вещах, например на резных пряничных досках.
Чтобы подчеркнуть размер кареты, мастер заполняет ее изображением почти все донце, так, будто она с трудом там помещается. Кроме того, лошадь намного меньше кареты, что также дает нужный художнику масштаб композиции. Вместе с сюжетами меняется и композиция. Если кареты располагались по горизонтали, то теперь весь орнамент строится по вертикали, размещаясь поясами один над другим. Всадники всегда помещаются в верхний ряд.
Если сравнить этих богатырей с теми всадниками, которые сделаны на донцах, мы заметим, что эти изображения близки. Коня и всадника мастер вырезал из одного куска, и они как бы сливались воедино.
Многие исследователи (В. А. Городцов, М. П. Званцев, Б. А. Рыбаков) связывают изображения всадников с древней символикой, которая относится ко времени язычества, времени поклонения силам природы. Этот культ прослеживается и в древнеславянских обрядах, в которых «березку одевают в женское платье и поклоняются ей как богине весны».
С течением времени смысл символов был забыт, но изображения по традиции переходили с предмета на предмет. Вместе с этим древнемагическое значение сменяется чисто бытовым. На всадниках появляются треуголки и цилиндры, соответствующие эпохе, воин-охранитель иногда становится охотником и целится в сидящих на дереве птиц. В руках у прежних торжественных воинов вместо сабель и ружей появляются ветки или даже курительные трубки.
В первой половине 19 века темы из окружающей жизни занимают на донцах все большее место. Появляются изображения солдатиков. 1812 год. Наполеоновская армия без объявления войны переходит русскую границу. Захватнические действия неприятеля вызвали бурный подъем патриотических сил народа.
Одна из небольших сценок на донце поражает художественным мастерством. В сюжете ее нет ничего необычного, мастер наблюдал такую картину много раз.
А вот деревенские посиделки. По обычаям, которые существовали во многих русских деревнях, зимой девушки с прялками собирались в какой-нибудь избе для работы. Сюда же приходили парни. На такие вечеринки одевались очень нарядно. А здесь, недалеко от Нижегородской ярмарки, не отставали от моды своего времени.Этот талантливый мастер из Охлебаихи был одним из немногих, оставивших подписи на своих произведениях. Второе, сделанное им двумя годами позже, также подписано: «мастера Лазарь Васильева Мельникова».
Можно предположить, что еще несколько донец, хранящихся в музее, принадлежат руке Л. В. Мельникова, настолько велико их композиционное и стилистическое единство. Сюжеты его работ очень разнообразны, но, как правило, верхний ряд занят традиционным изображением дерева с всадниками по бокам и с широко раскинувшей крылья птицей над ними. Они отделяются от нижних рядов полоской, состоящей из квадратов, заполненных много-лепесгковыми розетками. Украшения нижнего поля всюду различны, но некоторые детали художник особенно любил и в разных вариантах повторял на многих донцах. К ним относятся, например, изображения дам в кринолинах. Головки донец в его работах украшены традиционно: с одной стороны — всадник, с другой — птица. Даже в маленьком кусочке твердого дерева видно высокое мастерство художника.
На работах Л. В. Мельникова видно, как изменялись не только сюжеты, но и техника украшения: со временем к инкрустации добавляется подкраска. Донца с рисунками пользовались у крестьянок большой популярностью, и мастера не успевали их готовить.
Предание называет точную дату — 1870 год — и говорит о том, что первым научился делать расписные вещи сторож этой церкви, некий Шишкин. Якобы с этого момента донца стали только расписывать, совершенно забросив технику инкрустации, как более трудоемкую. Но эти сведения нельзя считать достоверными. Их недостоверность подтверждают более ранние датированные изделия, выполненные техникой инкрустации с подкраской. Краски употребляли иногда яичные, но чаще клеевые. Преобладали синие, красные, белые и черные цвета. Этому немало способствовал своеобразный инструмент, иногда заменявший им кисть. К палочке прикреплялся кусочек дождевого гриба, который крестьяне называли «дождевиком».После росписи их олифили, или, по местному выражению, «лачили». В начале 20 века роспись донец из процесса творческого превратилась в ремесло. В середине 1920-х годов один из жителей Городца, И. Г. Блинов, в беседе с С. К. Просвиркиной рассказывал о работе мастеров: «Им не выгодно по одному донцу работать. Они начинают большой партией. Несколько человек трут краски, а пишут сначала одной черной, потом одной зеленой, по всем донцам, ну у них и споро. Кто-нибудь грунтует, кто лачит. Так целым семейством пишут», то есть так же, как и в производстве заготовок для донец, в росписи появилось детальное разделение труда.
Часто такие группы располагались за столом, уставленным графинами, рюмками или чашками с самоваром. Их окружает модная мебель — круглые столики на резных ножках, портьеры с бахромой. Все то, что поражало живописца и казалось ему новым, изображал он на рисунках: часы на стенах, картины. Встречались и всадники, но еще чаще стали изображать амазонок. В 1920-х годах писались на донцах и советские сюжеты. В наши дни в Городце существует художественная артель, которая производит детскую мебель, игрушки, декоративные тарелки, и все эти вещи украшены росписью, которая ведет начало от росписи нижегородских донец.
