Киевская символика

Киевская символика
Титульный лист Артикулов права Магдебурского Бартоломея Гроицкого 1559

Киевская символика

Когда в 1797 г. Киеву вернули самоуправление по магдебургскому праву, благодарные граждане решили в честь этого поставить на склонах Днепра монумент. Сегодня это одно из немногих живых напоминаний о том интереснейшем, более чем трёхсотлетнем периоде в истории города. Здание старой ратуши сгорело 200 лет назад, забыта и первоначальная символика города. Наши далёкие предки были бы, наверное, крайне удивлены, увидев на современном гербе Киева не лук-самострел, а фигуру архангела Михаила.

Киевская символика
Заседание лавников. маргинальный рисунок. 1703. ГГИА. Львов

Городское самоуправление проникает на территорию современной Украины во второй половине XIII в., когда во Львове и Владимире появляются немецкие общины. Колонисты — ремесленники и купцы — приносят с собой соответствующие административные традиции: независимость от феодала или короля, автономные судебные и управленческие органы, формируемые путём выборов. Местные властители, заинтересованные в привлечении продуктивных сил, не возражают. В 1356 г. привилей «немецкого» или «магдебургского» права распространяется уже на весь Львов, хотя можно, наверное, говорить и о разрастании немецкой общины до размеров города. По данным, приведённым историком Натальей Яковенко, в первой четверти XV в. немцы составляют более 70 % населения Львова. Сам термин «магдебургское право» родился вследствие того, что в саксонском Магдебурге нормы городского самоуправления были разработаны с особым тщанием и служили образцом для средневековых юристов.
Киев получает привилегии самоуправления по «немецкому праву» в конце XV ст. Из письма великого князя литовского Александра, датированного 14 мая 1499 г. и посвящённого урегулированию конфликта между киевским воеводой и войтом, понятно, что к этому моменту город ими уже обладал. В то же время, специалист по истории старого киевского самоуправления Наталья Белоус считает, что в 1490-х гг. в Киеве были введены отдельные элементы магдебургского права, и постепенное расширение полномочий войта длилось в течение последующих двух десятилетий. К примеру, ремесленники, да и то не все, были переданы под юрисдикцию городского уряда только к концу 1510-х гг.
Что же давала «магдебургия» киевлянам XVI- XVII вв.? Прежде всего они освобождались от суда воеводы и его урядников, получали монопольное право открывать шинки, владеть и пользоваться пригородными землями, проводить ярмарки, вести беспошлинную торговлю в пределах государства. Заезжие купцы могли свободно торговать только во время ярмарок, по окончании которых их обязывали реализовывать свой товар оптом местным торговцам.
Урядники магистрата избирались сроком на один год. Однако кроме них в состав городского правительства входили и урядники прошлых «созывов». Как пишет Н. Белоус в монографии «Кшв наприкшщ XV — у першш половиш XVII столтя. Мюька влада i самоврядування» (К., 2008), магистрат Киева в конце XVI в. состоял из 12-18 урядников; из них правящими или «рочными» были бурмистр (глава магистрата), 2-3 члена рады («радцы» или «райцы») и столько же «лавников». Остальные урядники — 5 бурмистров, 3 радцы и 2 лавника—считались «тогорочными». Они могли принимать участие в заседаниях рады, заверять документы по просьбе мещан; бурмистры прежних созывов имели совещательный голос. «Тогорочные» бурмистры и райцы нередко участвовали в последующих выборах и переизбирались. В широко известном на территории Речи Посполитой труде по магдебургскому праву Бартоломея Гроицкого (1559) утверждалось, что райцами могут избираться мужчины в возрасте от 25 лет, постоянно проживающие в городе, не богатые и не бедные, но среднего достатка, законнорожденные, не изменники и не ростовщики. В отличие от общепринятой практики пожизненных лавников, в Киеве их также переизбирали ежегодно, причём участие в этих выборах принимали только члены рады. Выборы урядников проходили во время Великого поста, по окончании всех избирательных процедур новая рада выслушивала отчёт старой, а затем вновь избранные принимали присягу. Церемония присяги происходила в церкви Успения Богородицы Пирогощи.

Киевская символика
Родовой герб ландграфов Тюрингенских. XIII в.

В упомянутой книге Гроицкого приводится примерный текст клятвы городского урядника:
«Я, …, присягаю Пану Богу всемогущему и наияснейшему пану нашему, королю польскому, и всему поспольству нашего города. Хочу быть верным и справедливость равно как богатым, так и убогим, соседям и гостям чинить и умножать, насколько умею и могу. Тайн городских словом или делом никому не раскрывать. Ссор в городе не допускать, сирот и вдов, согласно своим возможностям, защищать. И тем не поступлюсь, не взирая на приязнь, страх, подарки и прочее. Помоги мне, Пан Бог!».
Согласно нормам магдебургского права, войт фактически возглавлял судебную ветвь городской власти, то есть коллегию лавников. Однако киевские войты сумели сосредоточить в своих руках и административные полномочия. В 1570 г. город получает при- вилей на выборы войта с последующим утверждением (пожизненно) одного из четырёх претендентов королём. Как правило, войтами в Киеве становились люди, уже имеющие за плечами опыт работы лавниками, райцами и бурмистрами.
Факт проживания в городе не означал автоматического перехода торговца или ремесленника под юрисдикцию города и получение соответствующих льгот. Чтобы стать полноправным мещанином Киева, соискатель должен был обладать недвижимостью, уплатить налоги на несколько лет вперёд и принять присягу. Магистрат следил за тем, чтобы недвижимость, находившаяся в городской юрисдикции, не переходила в руки лиц, находившихся в замковой или церковной юрисдикции. Ведь долгое время магистрату подчинялась лишь территория Подола, и только в начале XVII в. король передал ему Кудрявец, Щекавицу и Лукьяновку. Заселять же территорию Верхнего города (в пределах старокиевских валов) киевским мещанам разрешили только в середине XVII в.
Хотя магдебургское право официально просуществовало в Киеве до 1835 г., многие его установления (собственное судопроизводство, войско численностью до трёх тысяч) уже давно выглядели анахронизмом в государстве с сильной центральной властью, каковым являлась Российская империя. Постепенное урезание средневековых городских вольностей и привилегий происходило по всей Европе. К примеру, во Львове магдебургию отменили в 1786 г.; Талейран, осуществляя реорганизацию Священной Римской империи, сократил количество «вольных городов» с пятидесяти до четырёх. Впрочем, киевские мещане вряд ли осознавали историческую логику происходящего. Они, очевидно, рассматривали магдебургское право в более широком контексте украинской автономии, как последний её элемент. «Наварили горшок каш да не вмши вшдать, прогуляли права наш москаль буде панувать», — так выразил царившие тогда настроения неизвестный автор стихотворения «Сум киян про втрату магдебурзького права».

Киевская символика
Матрица печати города Киева. Конец XVII в. Фрагмент. Музей Шереметьевых

Магдебургское право, о котором в Западной Европе знают, пожалуй, только историки и правоведы, в Украине до сих пор остаётся своего рода демократическим фетишем, активно используемым инструментом политической риторики. А в таких случаях нередко склонны забывать об исторической специфике явления.
Взять хотя бы случаи вмешательства государственной власти в сферу компетенции органов городского самоуправления, которые нередко и побуждают украинских политиков в очередной раз оплакивать средневековые вольности, дарованные, заметьте, монархами либо феодалами. Но в XVI-XVII вв. киевские воеводы, представлявшие интересы короны, неоднократно конфликтовали с магистратом, пытаясь ограничить его полномочия. К примеру, в 1570-х гг. воевода Константин Острожский насильно перевёл несколько городских цехов в «присуд и послушенство замковое враду своего воеводского».
Вряд ли также уместно видеть в самоуправлении по магдебургскому праву некую форму европейской средневековой демократии, противопоставляя её наместническому и воеводскому управлению Московского царства. Вольные европейские города, по сути, были олигархиями. К примеру, на рубеже XVII вв. Киевом почти 20 лет правили члены семьи войта Яцка Балыки, а затем власть фактически перешла к представителям богатого рода Ходык. Причём готовить плацдарм для её захвата Ходыки начали ещё в 1580-е гг. Тогда выходец из белорусских земель Василий Кобызевич-Ходыка сумел породниться с влиятельными киевскими фамилиями и стал райцей. Для увеличения своего состояния урядник не брезговал ни подлогом документов, ни захватами чужих имений. Суд и даже киевский подвоевода (фактически заместитель воеводы по гражданским делам) были на его стороне. Не правда ли знакомые методы?
Вообще и Владимир Антонович, и его ученик Михаил Грушевский весьма критически оценивали институт самоуправления по магдебургскому праву.

Киевская символика
Герб Полоцка. Версия 1781 г. (слева) и 1994 г. (справа)
Киевская символика
Герб Тюрингии. 1991 г.
Киевская символика
Герб Тюрингии. 1946 г.

М. Грушевский указывал на то, что особый статус самоуправляющихся общин исключал их участие в работе законодательных структур — сеймиков и сеймов. Вследствие этого законы, непосредственно затрагивающие интересы городов, и даже специальные городские налоги принимались без учёта мнения представителей общины. «Таким образом, — суммировал учёный в V томе „Истории Украины-Руси“, — привилегированные в теории, города в действительности сошли на совсем непривилегированное положение в государстве, где шляхта решала о них без их воли».
Киевский геральдический парадокс
Параллельно с упрочением позиций городов в социально-политической системе средневековой Европы происходило и их утверждение в культурно-символическом пространстве: подобно монархам, аристократии и церкви, городские корпорации вырабатывают все необходимые атрибуты статусности — герб, флаг, печать. Изображение герба размещали на ратуше, въезде в город, на магистратских хоругвях и печатях. Известно также, что городскими символами помечались находящиеся в ратуше меры веса и объёма. Привилегии на магдебургское право обычно узаконивали использование уже существующих символов города. (К такому выводу, в частности, пришёл Андрей Гречило, проанализировав грамоты, выданные в конце XV в. Луцку, Дорогочину, Полоцку и Минску.) Так, очевидно, было и в Киеве.
Судя по оттискам магистратской печати на документах середины XVI и начала XVII в., первоначально на гербе Киева были изображены руки, натягивающие лук со стрелой. Появление такой символики, вероятно, связано с оборонительными функциями города. Ещё в конце XIV в. при великом князе Витовте в Киеве был выстроен хорошо укреплённый замок (в 1416 г. его не смог взять ордынский темник Едигей). В грамоте начала XVI в., подтверждающей магдебургские вольности города, говорится и о том, что киевляне должны содержать «польную стражу», то есть пограничные войска, преследовать татарские отряды, уходившие с награбленным добром, а также нести службу в замке.
На документе, датированном 1630 г., виден оттиск печати с гербом уже другого типа. Вместо лука на щите изображён арбалет (куша), поставленный вертикально и удерживаемый одной рукой. Этот символ будет использован на всех киевских печатях вплоть до конца XVIII в. Однако если на матрицах — первой половины XVII в. надписи были выгравированы латынью, то после присоединения Украины к России — уже кириллицей.
Известны также оттиски печати, на которой лук (или куша) поставлен в балку (горизонтально). Любопытно, что такой вариант герба изображён и на медали Себастиана Дадлера, посвящённой взятию Киева войсками Януша Радзивилла в 1651 г.

Киевская символика
Герб Тюрингии. 1934 г.
Киевская символика
Герб Нежина. Версия 1782 г. (слева) и 1992 г. (справа)
Киевская символика
Герб Львова. Версия 1359 г. (слева) и 1990 г. (справа)

До последнего времени историки располагали только оттисками печатей старого киевского магистрата. Но в 2010 г. сотрудникам Музея Шереметьевых в одной из частных коллекций удалось, наконец, обнаружить и матрицу печати с изображением куши и надписью на староукраинском «ПЕЧАТ • МЕСКАА • МА1СТРАТ • U • ЕГО Ц • В • К1ЕВСК1А WT4IH». (Подробнее об этом см. в статье Н. Белоус, «Антиквар», No 11, 2010 г.). Значение этой находки трудно переоценить.
Административные реформы Екатерины II приводят не только к ликвидации украинской автономии, но и к фактическому упразднению самоуправления по магдебургскому праву. (Хотя в «Жалованной грамоте городам 1785 г.» были сохранены многие институты и процедуры старого городского права.) Репрессиям подвергается и старая символика многих городов. К примеру, св. Владислава на гербе Чернигова заменили одноглавым орлом (символом Черниговского полка, а потом — наместничества и губернии). Возможно, российские чиновники полагали, что герб, пожалованный городу ещё во времена Речи Поспо- литой, будет вызывать нежелательные ассоциации.
Тогда же место куши на гербе Киева занял архистратиг Михаил, прежде считавшийся символом Киевского воеводства, а затем и полка. Причём для нового герба города и наместничества российские герольмейстеры опять-таки предложили не традиционное изображение времён Польско-Литовского государства, а версию из «Царского титулярника» 1672 г. Симптоматично само совмещение символики региона и его административного центра — получается, что идентичность города как бы нивелируется, сливается с идентичностью окружающих его земель. Интересно, что киевляне поначалу не приняли новую, спущенную сверху символику. В 1787 г. «градское общество» изготовило печать с традиционным изображением самострела, хотя в «Жалованной грамоте городам» чётко было указано, что на такой печати должен быть высочайше утверждённый «городовой герб».
Архангел Михаил продержался на гербе Киева до установления советской власти, то есть чуть больше 100 лет. Согласитесь, этот срок намного уступает почти 300-летнему бытованию прежнего символа города — лука-куши! Однако, когда в 1990-х гг. в Киеве задумали восстановить историческую символику города, то обратились именно к изображению Архангела Михаила. Что повлияло на это решение: историческая близорукость, ностальгия по империи, желание заручиться поддержкой церкви и как бы «освятить» свою власть, личные пристрастия городского головы? Бог весть. Однако с уверенностью можно сказать, что новый старый герб не принёс мира и покоя жителям города. Киев как столица Украины получил особый закон о самоуправлении, сделавший его, по сути, заложником политических амбиций центральной власти, независимо от её окраски.

Киевская символика
Вид Магдебурга. Гравюра нач. XVII в. Фрагмент

Прерывание геральдической традиции волевым решением монаршей или государственной власти характерно для многих украинских и белорусских городов, некогда обладавших привилегиями магдебургского права. Следовательно, не только киевские чиновники сталкиваются с трудной проблемой выбора при восстановлении исторической символики. Возьмём, к примеру, белорусский Полоцк, получивший вольности самоуправления одновременно с Киевом. До конца XVIII в. на гербе города, бывшего важным торговым центром, изображали трёхмачтовый корабль. Российские герольдмейстеры избрали новым символом «погоню», использовавшуюся на печати полоцкого князя Глеба ещё в XIV в. Тем самым они как бы подчеркнули подчинённость общины верховной власти. В советское время на гербе города сумели расположить и всадника, и шестерёнку с ретортой, и силуэт завода. Однако в 1994 г. городской совет вернул Полоцку символ времён магдебургского права.
Интересны подходы к собственным геральдическим традициям таких городов, как Нежин и Каменец-Подольский, тем более что до конца XVIII в. они имели на своих гербах св. Георгия (Юрия) Змееборца. Поскольку св. Георгий изображался на государственном гербе Российской империи, то его дублирование на провинциальных городских гербах рассматривалось как нежелательное. Вследствие этого Каменец-Подольский и Нежин получили новую символику (солнце и крест над ним в первом случае, жезл Меркурия и рукопожатие — во втором). В первой половине 1990-х гг. оба города утвердили новые гербы, опирающиеся на исторические традиции. Но если Нежин вернул себе изображение Юрия Змееборца, то Каменец-Подольский не копал так глубоко, удовлетворившись более поздним символом — солнцем.
В тех украинских городах, которые после раздела Польши вошли в состав Австрийского королевства, ситуация сложилась более благоприятно. Новые хозяева, уважая традицию городского самоуправления, оставили давние символы и Львову, и Станиславову (Ивано-Франковску). Поэтому, когда в 1990-х гг. зашла речь об утверждении новых гербов, городским властям не пришлось выбирать между, условно говоря, магдебургской и имперской символикой. Львовяне просто убрали с герба серп и молот (это было единственное существенное дополнение «Советов» к аутентичной символике). Ивано-франковцы же заменили знак рода Потоцких, размещённый на старинном гербе города в проёме городских ворот, на архистратига Михаила, стоящего в тех же воротах (в советское время на гербе Ивано-Франковска был изображён ключ с зубцами в виде шестерёнки и перфокарты).

Киевская символика
Заседание лавников. маргинальный рисунок. 1703. ГГИА. Львов

Уважая традицию: опыт немецких городских общин
Властям и гражданам западноевропейских городов подобные проблемы вряд ли знакомы. Современный герб Магдебурга (дева с венком на городских стенах) практически не отличается от тех, которые мы видим на печатях XIII в. Символика Кёльна последний раз принципиально менялась семь столетий назад. В начале XIV в., вместо изображения покровителя города св. Петра, на печатях стали вырезать три короны, напоминающие о мощах трёх святых королей-волхвов, перенесённых сюда Фридрихом Барбароссой в XII в. В конце XV в. на щите под тремя коронами появились изображения горностаевых хвостиков, символизирующих 11 тысяч девственниц св. Урсулы (по легенде, они приняли смерть за веру в окрестностях Кёльна). При этом следует помнить, что Кёльн пережил и 20-летнюю французскую оккупацию, и прусское владычество, и Третий рейх (на муниципальных выборах 1933 г. его жители проголосовали против нацистов, антигитлеровски настроенный бургомистр
Конрад Аденауэр вынужден был эмигрировать).
Выбирать среди нескольких разнородных геральдических традиций, пожалуй, приходилось только региональным властям стран Западной Европы. Яркий тому пример — символика Тюрингии, земли, входящей в состав федеративной Германии. Как административно-территориальная единица, Тюрингия была создана в 1920 г., в результате объединения семи княжеств, ранее самостоятельно входивших в состав Германской империи. В память об этом на её гербе первоначально были изображены семь шестиконечных серебряных звёзд, олицетворяющих упразднённые государства. Чиновники Третьего рейха этот герб отменили, посчитав, что звезда Давида не может быть символом немецкой земли, а новым главным символом региона сделали красно-белого полосатого льва, стоящего на задних лапах и держащего в лапе свастику. Им нельзя было отказать в определённой исторической логике: такой лев (но, конечно, без свастики) украшал герб ландграфов Тюрингийских ещё в XII в. Лев, правда не полосатый, а золотой, оставался символом Тюрингии и с 1945 по 1952 г., когда власти ГДР отказались от прежнего административного деления страны. После объединения Германии в 1990 г. региону вернули статус федеральной земли, а на её гербе вновь появился полосатый тюрингийский лев. Как видим, в данном случае именно самая древняя символика позволила достичь консенсуса в решении сложной геральдической задачи.
Из истории городских ПЕЧАТЕЙ и гербов конца XV-XVIII В.
Получение Киевом права на самоуправление большинство исследователей относит к концу XV в. Вместе с тем, в научных работах не прекращаются дискуссии относительно конкретной даты выдачи грамоты на самоуправление. Чаще всего данное событие связывают с именем великого князя Александра Ягеллона, в период правления которого (1492-1506) немало городов Литовско-Руського государства получило разнообразные привилегии, в том числе и на самоуправление на основе магдебургского или хелминского права.
Утрата абсолютного большинства источников по истории Руси (Украины) Позднего Средневековья, произошедшая вследствие постоянных набегов татар, не позволяет в полной мере ответить на вопрос о правовом статусе киевской городской общины в XV в. В связи с этим чрезвычайно важное значение получает даже случайная информация об истории города на протяжении этого, слабо освещённого в научной литературе периода.
К такого рода свидетельствам, несомненно, принадлежит изображение герба Киева в рукописном гербовнике, датированном приблизительно 1480 г., авторства Конрада Грюненберга. Создатель этого памятника средневековой европейской геральдики происходил из патрицианской семьи немецкого города Констанц. Первые сведения о нём относятся к 1442 г., когда Грюненберг был упомянут в одном из договоров в качестве городского архитектора. В дальнейшем он был членом городского совета и несколько раз занимал должность бургомистра. С 1485 г. в городских книгах Констанца он упоминается как рыцарь.
В следующем, 1486 г., Грюненберг совершил паломничество в Святую землю, где стал членом Рыцарского Ордена Святого Гроба Господнего Иерусалимского. Подробное описание этого путешествия приведено в его богато иллюстрированной книге
Однако наиболее выдающимся произведением констанцкого гражданина и рыцаря был рукописный гербовник, вмещающий около 2 000 исполненных на высочайшем художественном уровне рисунков гербов государств и правителей, титулованной аристократии и рыцарства, церковных иерархов и городов всех стран Европы, а также значительное количество так называемых апокрифических гербов разнообразных легендарных и реальных героев и правителей стран Старого света периода Античности и Средневековья.
Именно в группу апокрифических гербов правителей, подчиняющихся великому монгольскому хану, входит рисунок герба, который весьма напоминает своей иконографией изображение на древнейших киевских городских печатях конца XV-XVI в.: на синем поле две выходящие руки в красной одежде, натягивающие золотой лук с золотой стрелой.
Хотя надпись на рисунке («konig von Russen gehort unttern kan») указывает на принадлежность герба не городу, а «королю Руси» как одному из вассалов великого хана, необходимо отметить, что во второй половине XV в. ни в государственно-династической, ни в городской или родовой руськой геральдике мы не имеем ни одного случая использования схожего изображения в качестве герба, кроме, собственно, киевской городской печати. Таким образом, принадлежность данного памятника к наиболее ранним образцам киевского городского герботворчества можно считать вполне возможной.
Загадочное содержание надписи находит своё объяснение, если принять во внимание некоторые обстоятельства. Во-первых, в западноевропейских гербовниках XV в. неоднократно встречаются примеры некорректной подачи информации о носителях гербов с территории Великого княжества Литовского и Руського, а также соседних стран. К примеру, в Хронике Констанцкого собора 1414-1418 гг. Ульриха Рихенталя, использованной, кстати, в качестве одного из основных источников при создании гербовника Конрада Грюненберга, неточности в идентификации касались практически половины руських гербов. Во-вторых, столичный статус Киева уже сам по себе мог привести автора гербовника к мысли представить городской герб как принадлежащий «королю Руси», под которым, вполне вероятно, имелся в виду один из киевских великих князей — Олелько Владимирович (годы княжения 1440-1454) или его сын Семён Олелькович (1454-1470), в отношении которых в неофициальных источниках (особенно иностранного происхождения) иногда использовалась царская титулатура, равно как и в отношении стольного «града царственного Киева». Определение «короля Руси» как одного из вассалов великого хана могло стать отражением бывшего литовско-ордынского кондоминиума над Киевским княжеством середины XIV в. и претензиями золотоордынских и крымских ханов на верховную власть над отдельными украинскими землями, в том числе и Киевской, в XV ст.
Изображение киевского городского герба присутствует также в списке гербовника Конрада Грюненберга, сделанном приблизительно в 1602-1604 гг., с тем лишь отличием, что стрела в этом варианте направлена в правый верхний угол щита, а не к его правому краю, как на рисунке в оригинале 1480 г.
Уровень исполнения и информационная насыщенность книги Грюненберга способствовали её чрезвычайной популярности среди авторов более поздних рукописных гербовников. Этим обусловлено также наличие киевского герба в работах последователей Грюненберга. Например, в одном из южнонемецких гербовников первой половины XVI в.
помещён рисунок несколько изменённого киевского городского герба: в синем поле выходящая рука в красной одежде держит серебряный лук.
Из всего вышесказанного можем сделать обоснованное предположение о наличии у Киева определённых элементов городского самоуправления (например, городской общины во главе с войтом) ещё до 1480 г., то есть, по крайней мере, за два десятилетия до получения грамоты на самоуправление на основе магдебургского права в 1498 г.
К этому же периоду относятся наиболее ранние сведения о функционировании киевской городской печати. В грамоте от 4 июня 1500 г. находим упоминание о порядке её использования: «.у которых мЬ- щан гаевскихъ зъ ратуша гаевского будетъ листъ подъ ихъ печатью мЬстскою, тымъ мЪщаномъ не надобЪ мыта даваты нигдЪ.» А приблизительно 1544-м г. датируется первый известный оттиск печати города с изображением в готическом щите герба в виде выходящих из облака рук, натягивающих лук со стрелой. На круглой матрице диаметром 32 мм имеется надпись (легенда): S CIOWIEN * CAPITA * CTVI TERVS (что означает «печать Киева главного города земли»).
Данной печатью пользовались довольно продолжительное время. Её оттиски обнаружены на целой серии документов 1600-1653 гг. Вместе с тем, стилизация изображения в поле печати и палеографические особенности легенды, несомненно, указывают на рубеж XV-XVI вв. как время изготовления матрицы.
Проблема появления у Киева собственного герба тесным образом связана с вопросом о его правовом значении. Часть исследователей склонна без серьёзных на то оснований рассматривать герб с изображением лука со стрелой в качестве герба одного из исторических районов города — Подола, а «общекиевским» гербом предлагают считать изображение архангела Михаила. Как известно, Киев в течение нескольких веков имел в своём составе три отдельные части: Верхний город, Печерск и Подол. После нашествия Менгли-Гирея, во время которого Верхний город и Печерск были полностью разорены, городская жизнь продолжалась только на Подоле. Это и послужило поводом для некоторых исследователей объявить герб с луком локальным символом Подола.
Однако, во-первых, ни одна городская печать Киева XV-XVIII вв. (а их сохранилось довольно много) не имела в своём поле изображения архангела Михаила в качестве герба Киева или хотя бы Верхнего города. Не зафиксированы подобные сведения и в письменных источниках. Трудно себе представить, что за 300 с лишним лет такой большой город, как Киев, не оставил ни одного памятника, подтверждающего принадлежность архангела Михаила киевской городской геральдике. В период Позднего Средневековья и раннего Нового времени его изображение было территориальным гербом Киевской земли (в дальнейшем — воеводства), но это никоим образом не имеет отношения к геральдике самого города.
Во-вторых, киевский герб с луком, без сомнения, представлял весь город, а не только его часть. В этом нетрудно убедиться, рассмотрев содержание легенд всех без исключения известных на сегодняшний день городских печатей XV-XVIII вв., демонстрирующих принадлежность именно Киеву, а не Подолу. Следует подчеркнуть, что печать как инструмент заверения официальных актов не могла иметь в своей надписи каких-либо неточностей при определении принадлежности конкретному юридическому субъекту, в данном случае — городу Киеву. И, наконец, рисунок в гербовнике Грюненберга даёт веские основания
отнести само появление киевского городского герба ко времени до менгли-гиреевого разрушения, что перечёркивает всю аргументацию относительно киевского герба как геральдического знака одного лишь Подола.
Использование первой киевской городской печати 1500 г., как уже отмечалось, продолжалось весь речпосполитский период (1569-1648) и даже в первые годы после начала Освободительной войны (до 1653 г.). В то же время параллельно с ней использовался целый ряд других печатей, наиболее древние из которых появляются уже в первой половине XVI в. Так, многие киевские документы 1585-1624 гг. имеют оттиски печати, содержащей в своём поле похожее изображение герба в виде выходящих из облака двух рук, натягивающих лук со стрелой в готическом щите. Изображение сопровождает надпись по кругу: + SIG • CAPI • CIVITA • TERRAE • KIOVIE («печать столичного города Киевской земли»), палеографические особенности которой указывают на первую половину XVI в. как время изготовления матрицы. Эта печать имела необычно маленький размер — 22 мм, исходя из чего логично предположить наличие большой печати, которая составляла бы пару описанной выше малой городской печати. Заметим, что параллельное использование нескольких печатей было обыкновенной практикой в больших городах средневековой Украины.
До недавнего времени исследователи не имели сведений о большой городской печати Киева, изготовление которой относилось бы к первой половине XVI в. И лишь была обнаружена матрица печати города Киева, составляющая пару той, что известна по оттискам 1585-1624 гг. Эта реликвия, хранящаяся в сфрагистической коллекции Музея Шереметьевых, имеет сходное изображение герба в готическом щите и легенду (• S : CAPI CIVITA • TERRA • KIOVIE), которая содержанием и палеографией напоминает надпись на малой печати. Размер большой печати почти вдвое превышает размер малой печати и составляет 41 мм (толщина пластины, на которой изображён герб, — 5 мм).
Весьма оригинальный вид имеет рукоять печати. Она представляет собой массивный шар размером 25 х 22,5 мм с круглым отверстием посредине на многогранном столбике толщиной 12,5 мм. В верхней части шара изображён герб Киева: в готическом щите из облака выходят две руки, натягивающие лук со стрелой. Подобное оформление рукояти в украинской сфрагистике встречается чрезвычайно редко, что в сочетании с высоким художественным уровнем исполнения ставит данный памятник в один ряд с лучшими образцами гравёрного искусства XVI в.
Ещё одну пару, состоящую из большой и малой магистратских печатей, городская община использовала в первой половине XVII в. В обоих случаях изображение герба в поле печати несколько отличалось от геральдических сюжетов конца XV-XVI в. Так, на малой печати диаметром 30 мм, имевшей хождение с 1620 по 1649 г., в ренессансном щите располагалось только оружие (натянутый лук со стрелой) без рук и облаков.
В свою очередь, изображение руки, держащей арбалет, помещено в полукруглом барочном щите на большой магистратской печати (диаметром 42 мм), находящейся в употреблении в 1606-1639 гг. Над щитом расположено стилизованное изображение шлемового забрала с намётом, а в нашлемнике — три страусиных пера. Вокруг изображения легенда: + AUTHENTICUM STEMA SIGILLI PRINCIPALIS CIVITATIS SACRAE R • M • KIIOVIENSIS.
Изображение руки на большой печати 1606 г. сближает данный вариант герба с теми версиями геральдического знака города, которые присутствовали на печатях конца XV-XVI в. Вместе с тем, размещение в щите арбалета вместо лука в каком-то смысле открывает новую страницу в истории киевского гер- ботворчества, нашедшего продолжение в казацкий период.
После битвы под Берестечком Киев на некоторое время (с 5 августа по 1 сентября 1651 г.) оккупируют литовские войска во главе с князем Янушем Радзивиллом. В честь взятия города князь заказал у известного мастера Себастьяна Дадлера памятную серебряную медаль, на которой наряду с прочими гербами и аллегорическими фигурами был изображён натянутый лук со стрелой киевского городского герба в сопровождении надписи: KIIOVIOS ARCUS FRACTOS PHARETRASQUE REBELLES RADZIVIL EN TRADIT REX CASIMIRE TIBI (то есть «Киевские сломанные луки и мятежные колчаны Радзивилл передаёт тебе, король Казимир»).
Похожее изображение герба Киева присутствовало также на рисунке, украшающем титульный лист альбома голландского художника Абрахама ван Вестерфельда, сопровождавшего войска князя Радзивилла во время его похода на Киев. На этот раз натянутый лук со стрелой был помещён в полукруглом щите, поддерживаемом ангелом.
Во время летней кампании 1651 г. литовское войско захватило значительное количество казацких знамён Черниговского и Киевского полков. В качестве трофеев эти знамёна попали в Варшаву, а затем в Стокгольм. Среди 12 захваченных знамён Киевского полка часть принадлежала городским организациям (магистрату, цехам и т. д.), принимающим участие в обороне Киева вместе с казаками. На это указывает присутствие на трёх знамёнах киевского городского герба лука со стрелой.
После заключения Переяславского договора 1654 г. используется новый вариант киевской городской печати, отображающий произошедшие политические изменения. Впервые данную печать встречаем на документе 1656 г. Своим видом она напоминает большую городскую печать 1606 г. В частности, практически одинаково выглядят барочные щиты с прихотливыми картушами, органичную часть которых составляют внещитовые элементы; в обоих случаях на щите изображена рука, держащая арбалет. Однако в сравнении с печатью 1606 г. в новой имеются некоторые изменения, касающиеся прежде всего легенды: её язык стал украинским, а в самой надписи появился царский титул: + ПЕЧАТЬ ЦАРЬСКОГО величества малое росш града киева.
В 1671 г. появляется вариант городской печати, отличающийся от предыдущего большим размером (42 мм), несколько изменённой легендой: (+) : ПЕЧАТ MhGKAA • MAICTPATU • ЕГО • Ц • В • К1ЕВСКОГо • АХОА, более сложной формой картуша. Отличается также изображение в прямоугольном барочном щите: в гербе 1671-1700 гг. вместо руки видим
волнообразный пояс, соединяющий ручку арбалета с левым краем щита. Над щитом, как и на гербах печатей 1606 и 1656 гг., размещено круглое забрало с тремя вырастающими из него страусиными перьями.
К этому же времени относятся сведения об использовании ещё одной магистратской печати, имеющей определённое сходство с печатью 1671 г., как размером (42 и 46 мм соответственно), так и изображённым в поле печати гербом. Единственное существенное отличие — присутствие руки в гербе 1698 г. вместо пояса на печати 1671-1700 гг. Несколько отличается и содержание легенды. На печати 1698 г. вырезано: (+) ПЕЧАТ • МЕСКАА • МА1СТРАТ • U • ЕГО Ц • В • К1ЕВСК1А WT4IH.
Единственным источником сведений о данной печати до недавнего времени была её прорисовка, опубликованная в сфрагистическом сборнике «Снимки древних русских печатей» 1880 г., со ссылкой на свидетельство, выданное «изъ Шевской ратуши 18-го января 1698 года подъячему Малороссшскаго Приказа Ивану Петровичу». Однако у историков возникли сомнения в точности данной прорисовки, в том числе и слова «WT4IH» в легенде. Решение проблемы виделось в отождествлении печатей 1671 г. и 1698 г., а отличия в иконографии (изображение руки на печати 1698 г.) и присутствие слова «WT4IH» вместо даты «АХОА» относили к некорректности прорисовки в «Снимках древних русских печатей».
Недавнее открытие матрицы киевской магистратской печати позволило пересмотреть эти представления. В 2008 г. в сфрагистическую коллекцию Музея Шереметьевых попала матрица, чрезвычайно напоминающая иконографией и легендой изображение на печати, известной по прорисовке с акта 1698 г. Изготовленная из медного сплава матрица состоит из круглой массивной пластины диаметром 46 мм, толщиной 9 мм и спаянной с ней длинной фигурной ручки высотой 80 мм, диаметром верхней части 29 мм и нижней части 11,5 мм. Её общий вес составляет 315,6 г.
С момента введения данной матрицы в научный оборот появились две версии относительно времени её появления — конец XVII либо конец XIX в. В последнем случае имелась в виду возможность изготовления матрицы по рисунку в «Снимках древних русских печатей» 1880 г. Вместе с тем, целый ряд обстоятельств позволяет прийти к заключению, что матрица была изготовлена в конце XVII в. Во-первых, при сравнении прорисовки с матрицей отчётливо видно, что изображение на последней отличается большей сложностью в передаче деталей, очевидно утраченных в процессе изготовления печати 1698 г. и, соответственно, не отражённых на прорисовке. Так, на матрице более выразительно изображены розетки: они имеют округлые лепестки, обведенные двойной линией, в то время как на прорисовке оттиска 1698 г. лепестки заострённой формы обведены одной линией.
Во-вторых, заметны некоторые отличия в палеографии надписей на матрице и прорисовке. Кроме того, что буквы на матрице выполнены более тщательно, они ещё обладают палеографической особенностью, отсутствующей на прорисовке оттиска 1698 г., — наличием у некоторых букв (U, К, W, Н и др.) специфических окончаний в виде ласточкиных хвостов, то есть двойных разветвлений.
Данная черта характерна именно для кириллических надписей на сфрагистических памятниках. Очевидно, она была заимствована из готического письма во второй половине XIV в. В дальнейшем данную палеографическую особенность обнаруживаем на большом количестве украинских печатей XV-XVII вв. На матрице киевской печати двойные разветвления на концах букв выполнены довольно невыразительно, поэтому нет ничего удивительного в том, что автор прорисовки в издании 1880 г. не заметил этой детали, изобразив просто закруглённые окончания букв.
С другой стороны, на данную палеографическую особенность кириллических надписей на печатях обратили внимание лишь недавно, и, разумеется, автор матрицы — живи он в конце XIX — ХХ в. — не мог о ней знать. Иное дело — мастер, работавший в
XVII ст., когда ещё существовала традиция вырезать буквы с окончаниями в виде ласточкиных хвостов.
Печати 1671 и 1698 гг. выходят из употребления самое позднее в начале XVIII в. Уже в 1702 г. киевский магистрат начал использовать новую печать (круглую, диаметром 50 мм) с существенно изменёнными изображением герба и содержанием легенды — (+) ЕГо : Ц : П : В : ПЕЧАТЬ : MhoKAA :
МА1сТРАТи : К1ЕВсКоГо : А : J : В :. Если на протяжении предыдущего столетия, с 1606 г. по 1700 г., практически все варианты герба были исполнены в барочном стиле с характерными картушами, то герб 1702-1734 гг. размещён в геральдическом щите без картуша. Место последнего занял намёт, вместо забрала появился шлем. К особенностям герба 1702-1734 гг. следует отнести ещё несколько деталей. Так, изображение арбалета не сопровождает рука (или волнообразный пояс), в нашлемнике рядом с тремя страусиными перьями изображены две восьмиугольные звезды.
В дальнейшем все варианты киевского городского герба опирались на рисунок 1702-1734 гг. Примером
может служить печать от 24 сентября 1740 г. (круглая, 50 мм, с легендой: * ЕА 1МПЕРАТоРСКОГо: ВЕЛИЧЕСТВА: МАИСТРАТЦ К1ЕВСКОГс ПЕЧАТЬ 1740 СЕНТ 24), использовавшаяся в 1740-1754 гг. Единственным существенным изменением является наличие в нашлемнике звёзд с шестью, а не восемью лучами.
В 1762 г. киевским магистратом было изготовлено две печати — большая (появилась вследствие некоторой переработки матрицы предыдущей печати — вместо даты 24 сентября 1740 вырезано: 28 июня 1762 г.) и малая, что следует рассматривать как своеобразное возвращение к практике XVI — первой половины
XVII в., когда в употреблении была пара городских печатей. Сфрагистические характеристики данных памятников имеют довольно существенные отличия. Большая печать имеет круглую форму (диаметром 50 мм), в то время как малая выполнена в форме овала (30 х 27 мм). В легенде большой магистратской печати находится императорский титул, на малой же печати указана лишь её принадлежность киевскому магистрату: * ПЕЧАТЬ МАГИСТРАТА КИЕВСКОГО: 1762. При этом изображение герба на обеих печатях является весьма схожим, с той лишь разницей, что на малой печати вместо шлема изображено забрало.
Малая печать находилась в употреблении с 1762 по 1780 г. Параллельно с ней в 1772 г. использовалась ещё одна малая печать — овальной формы размером 24×21 мм. Её особенностью являлось то, что, в отличие от всех предыдущих печатей с надписями по внешней окружности, эта имела надпись непосредственно в поле печати — в виде первых букв тех слов, которые составляли её содержание — П[ечать] Магистрата] М[ ста Киева].
В свою очередь, большую магистратскую печать видим на целом ряде документов 1762-1784 гг. Вместе с тем, в топографических описаниях Киева и Киевского наместничества 1775-1787 гг. присутствуют описания киевского герба с изображением арбалета, что позволяет сделать вывод об использовании большой печати по крайней мере до 1787 г.: «Касательно жь города Подола, гдЪ жительствуютъ мЪщане: была печать до сего съ изображешемъ древней стрЪльбы орудш на подобiе лука съ тетивою, называемая куша, но ный болЪе она не употребляется. А ймъ и когда сей гербъ городу пожалованъ, вида нЪтъ».
Стоит отметить, что на печати «Шевскаго градскаго общества» 1787 г. также был изображён арбалет. Данное обстоятельство можно рассматривать как ещё одно важное свидетельство того, что именно эта фигура исполняла роль городского герба, в то время как утверждённый в 1782 г. имперским правительством герб с изображением архангела Михаила был не городским, а земельным (наместническим) гербом, изображение которого, в действительности, использовалось в основном на печатях губернских и уездных заведений.
Герб Киева, появившийся во второй половине XV в., неизменно исполнял роль главного символа городского самоуправления. Его изображение присутствовало на городских печатях, городских и цеховых знамёнах, украшало произведения искусства и бытовые предметы. Слава бывшего стольного града обусловила наличие городского герба Киева в целом ряде западноевропейских гербовников XV-XVI вв. На протяжении всего этого времени в основе герба пребывало изображение лука со стрелой или арбалета, то есть наиболее распространённых видов метательного оружия, использовавшихся жителями приграничных городов, к числу которых длительное время относился и Киев.
Самоотверженность жителей Киева в деле защиты своего города от агрессоров, и в первую очередь со стороны враждебной Степи, позволила городу над берегами Днепра выстоять в бурный и трагический период украинской истории, а в дальнейшем снова обрести столичный статус. Исходя из этого, нет ничего удивительного в том, что именно оружие киевских горожан периода Позднего Средневековья стало геральдическим символом «главного города земли».
Употребляем данное написание для избежания терминологической путаницы, поскольку в IX-XVIII вв. этногео- графическое понятие «Русь» имело отношение в основном к территориям, заселённым народом, который ныне использует самоназвание «украинцы». Соответственно, средневековые понятия «народъ РЦ’ськии», «земл# РЦ’ська#», «газыкъ Р ськии» имели совершенно другое этническое наполнение, нежели то, которое видим в современных условиях, когда название «русские» применяется для обозначения славянского населения Российской федерации.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Culture and art