Мастер болдинской керамики И. Д. Никитин

И.Д.Никитин. Потомственный гончар
И.Д.Никитин. Потомственный гончар

Мастер болдинской керамики И. Д. Никитин

Давно обратили на себя внимание гончарные изделия И. Д. Никитина, мастера из Горьковской области. На протяжении последних десяти лет замечательные произведения его творчества неизменно украшают наши выставки, где демонстрируются под общим названием — «болдинская керамика».

И. Д. Никитин. Кумган, кувшин. 1970-е гг.
И. Д. Никитин. Кумган, кувшин. 1970-е гг.

Иван Дмитриевич Никитин занимается гончарством едва ли не с детства. Он родился и вырос в селе Большое Казариново, в старинном центре керамического производства Нижегородской губернии. По. утверждению самих казаринцев, изготовление глиняной посуды началось в здешних местах с незапамятных времен. Что касается археологических исследований, то они указывают на следы гончарства в данной местности примерно с XVI века. В XIX столетии производство гончарной посуды распространилось по всему уезду. В нем участвовало все мужское население, в том числе и подростки.
Никитин вспоминает: «Отец научил меня работать на круге, когда мне было лет 12—13 от роду».
В ту пору обучение ремеслу в семье было своего рода правилом, заведенным еще в старину. На первых порах юноше поручали изготовление несложной посуды — мисок, горшков. Будущий мастер быстро овладевал навыками и даже познавал некоторые тайны гончарного дела. Никитин, прислушиваясь к советам и наставлениям старших, быстро приобщился к опыту многих поколений местных гончаров. Молодому мастеру это пригодилось в дальнейшем, когда промысел оказался на пороге больших перемен: резкого сокращения кустарного производства, ограничения и запрещения частных ремесел, падения спроса на гончарные изделия и др. В то время многие односельчане Никитина отошли от исконного дела, сам же мастер не отступил перед трудностями, не бросил ремесло, которому был обучен с детства, которым гордится и дорожит по сей день.

Группа кувшинов. 1970-ые
Группа кувшинов. 1970-ые

«В прежние времена,— рассказывает дальше Иван Дмитриевич,— в Большом Казаринове глазурь не применяли, попадалась она довольно редко». Периферийность промысла затрудняла проникновение в гончарное дело разного рода новшеств. Формовка посуды, например, осуществлялась на архаичном ручном круге. К более усовершенствованному ножному кругу кустари относились предубежденно, с некоторой боязнью. Когда в центральных уездах губернии стали применять поливу, Большое Казариново продолжало специализироваться на изготовлении исключительно «синей посуды» (местное название чернолощеной керамики) . Окрестные жители вполне довольствовались простыми добротными изделиями своих местных гончаров. Поливная посуда, близкая к городской, здесь стала вытеснять чернолощеную керамику значительно позднее, чем на остальной территории. На Руси этот способ стали применять в XVI— XVII веках, хотя на территории Европы он был известен уже в I тысячелетии до н. э.; древние греки, например, владели нм в совершенстве.
Глиняная утварь, некогда столь незаменимая в крестьянском хозяйстве, стала достоянием музеев.
«У нас в цехе томленую посуду не делают уже несколько лет, разве только для музеев или по какому заказу», — говорит Иван Дмитриевич.

И. Т. Кошелев. Мастер болдинской керамики за работой
И. Т. Кошелев. Мастер болдинской керамики за работой

Естественно, способ приготовления чернолощеной керамики постепенно забывается. Никитин — один из немногих мастеров, кто помнит его и в совершенстве владеет им. Однако при высокой загруженности производством более ходовой глазурованной керамики мастер не успевает перестраиваться на приготовление чернолощеной, а этот процесс сложный, требующий постоянного навыка.
Никитин создает чернолощеную посуду, опираясь на старые образцы, в которых сразу же угадываются пластические свойства глины. Керамические формы скульптурны: они то вытягиваются, то округляются, но не во имя абстрактной идеи, а сообразно своему назначению — быть емкостью, быть вместилищем. Текучесть формы, гибкость силуэта довершаются несколькими скупыми штрихами орнамента, размещенного чаще всего на плечиках (в работе гончара это наиболее ответственная часть сосуда). Свои изделия, где это необходимо, мастера дополняют лепными носиками, мягкими по очертаниям, их форма восходит к керамике XVII—XVIII веков, когда сливная часть уподоблялась клюву птииы или голове коня.
Судя по произведениям, Никитин очень хорошо владеет традиционной формой. В его сметанниках, квашнях, рукомоях и других изделиях сохранились локальные особенности казаринской керамики прошлых веков. Примерно такие же предметы делали во времена А. С. Пушкина. Возможно, сам поэт, часто наезжая в Болдино, расположенное в двух километрах от Большого Казаринова, не раз встречал их в крестьянском быту.
Благодаря предшественникам Никитина и в особенности ему самому можно еще изредка полюбоваться стройными кумганами, кувшинами, кринками. Иссиня-черный цвет придает их силуэту особую четкость, а линиям — подчеркнутую плавность и законченность. Эти сосуды в силу их соразмерности пластической красоты и строгости напоминают нам классические образцы.

Группа кувшинов. 1970-ые
Группа кувшинов. 1970-ые

В прошлом столетии, несмотря на небольшие масштабы (всего около 107 дворов), в Большом Казаринове в изготовлении гончарной посуды участвовали в среднем 230 мужчин и подро; стков, причем местные гончары отличались умением и ловкостью, успевали изготовить за зиму до 321 тысячи штук посуды. А некоторым удавалось превзойти своих соседей по части художества: украсить лепным декором кувшин или кринку, создать нечто невиданное. Образность этого декора, как и в древности, выражалась в изображении птиц, зверей, домашних животных. Правда, имена мастеров, создававших лепные изображения, не вошли в историю, а изделия, за редким исключением, не сохранились.
Талантливые мастера не перевелись в здешних местах и поныне, однако промысел по сравнению с прошлым претерпел большие изменения. Хотя село заметно выросло, количество гончаров резко сократилось. В настоящее время их осталось толmко трое: Никитин, П. А. Площенков, И. Т. Кошелев. И хотя каждый из этих мастеров знает способ изготовления чернолощеной керамики и владеет ее приемами, тем не менее им приходится ограничиваться лишь формовкой добротной поливной посуды. Выточ.енные мастерами на круге кувшины, кринки, кум- ганы, горшки просты и удобны в употреблении и быстро находят спрос у односельчан.
Все производство сосредоточено в колхозном цехе, где наряду с небольшим количеством посуды мастера изготавливают множество печных труб, цветочных горшков и сувениров.
Недооценка культурной ценности традиционных ремесел в 40—50-х годах приводила к пренебрежительному отношению к 98. творчеству народных мастеров как якобы к пережитку прошлого.

Группа кувшинов. 1982
Группа кувшинов. 1982

Между тем желание создавать нечто свое, оригинальное, осталось в характере гончаров. Особенно щедр на выдумки сам Никитин. Простой горшок или кувшин мастер украсит то птицей, то броским орнаментом, а то и весь сосуд целиком сделает фигурным, наподобие диковинного зверя. Сосуд для вина «Лев» (1971) решен с такой условностью, что мог бы с успехом носить и другое название. В этом произведении выделено самое главное — продолговатое, округлое тулово и горло в виде фантастического существа с птичьим клювом, выпуклыми глазами и спущенной волнистой гривой. Зооморфные образы в творчестве Никитина находят аналогии в керамике других районов Средней России, Поволжья, соседних Пензенской, Ульяновской, Ярославской и других областей. Прирожденное чувство меры, понимание смысла и значения предмета всегда сдерживает мастера от излишнего украшательства, того дзкоративизма, который подчас довлеет над формой. Произведения Никитина благодаря скромности убранства, осмысленности, весомости и добротности форм не оказываются лишними, чужими в интерьере, они живут в нем. Момент равновесия между функциональностью и декоративностью вещи очень важен для определения задач современного народного искусства, его будущего.
Творческое начало в работах Никитина сочетается с глубоким пониманием природы материала. Перед тем, как отформовать изделие, Никитин создает его мысленно, после чего несколько точных, быстрых движений гончара превращают бесформенный кусок глины в стройный кувшин или кумган. По мере вращения круга руки мастера то вытягивают, то округляют предмет, а форма подсказывается назначением вещи, ее функцией. Сосуды для жидкости имеют подчеркнуто удлиненную горловую часть, в то время как горшки, сметанники, рукомои — сильно округленное тулово.
При всей устойчивости местных гончарных форм Никитин не буквально копирует старинные образцы, а вносит в свои изделия индивидуальное начало. Он придает им разнообразную форму, однако стремится округлять тулово так же, как это делали его предки, что отложилось в памяти многих поколении казаринских гончаров. Пропорциональность, соразмерность отдельных частей сосудов так же, как и плавность или крутизна изгибов неотделимы от традиций нижегородской народной керамики. В творчестве Никитина как бы заново рождается целостный законченный ее образ.

И. Д. Никитин. Кумган, кувшин, горшок, рукомой. 1970-е гг.
И. Д. Никитин. Кумган, кувшин, горшок, рукомой. 1970-е гг.

Современная казаринская посуда покрывается глазурью. Это обеспечивает ей прочность и практичность. Работа с прозрачными глазурями отличается от томления и лощения по способу производства, по подходу к материалу. Особо в*ажен в таких изделиях цвет. После обжига глазурованная посуда приобретает самые различные оттенки от светло-охристого до красноватокоричневого. На изделиях отчетливо вырисовывается чаще всего волнистый орнамент, нанесенный поверх ангоба специальной палочкой. Иногда он дополняется отдельными горизонтальными поясками. Принципы декорирования, мотивы орнаментики никитинской керамики мало чем отличаются от приемов XVII—XVIII веков. Первоначальное образное содержание сосудов, трансформируясь по-новому, живет, сохранив сдержанность и чистоту линии силуэтов керамических форм.
В местной традиции орнамент располагается в верхней части сосуда, благодаря чему тулово зрительно увеличивается. Заметим, что применение поливы мало сказалось на форме сосудов: по сравнению с прошлым она почти не претерпела изменений. В ее качестве сохранилась самобытность народного чувства декоративности.
Никитин создал немало замечательных поливных изделий, подлинно народных по духу. По его гончарным образцам работают остальные мастера промысла. Однако творческие возможности мастера по-настоящему еще не раскрыты. В этом убеждают его работы, показанные на всесоюзных и республиканских выставках народного искусства, удостоенные почетной награды Союза художников РСФСР 1970 года.
Нет сомнения, что казаринская керамика, пока живы талантливые мастера, не должна играть роль исключительно музейных экспонатов. Важно, чтобы она широко вошла в современное жилище, служила делу воспитания вкуса, пробуждала чувство прекрасного.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Culture and art