Храм Покрова на Нерли
В представлениях средневековья ни одно начинание человека не могло иметь успеха без помощи небесных сил. В каждом феодальном княжестве, в каждом городе был свой патрональный святой, считавшийся их преимущественным защитником. Во Владимирской Руси в княжение Андрея Боголюбского важнейшим стал культ богоматери.
Идейный замысел, призванный выявить какой-то новый аспект почитания богородицы, затронуть новую струну в душах верующих, предполагал оригинальное художественное воплощение, индивидуальный архитектурный образ. Так и случилось.
В равной мере закономерно и разительно сопоставление нерльской церкви с храмом Бориса и Глеба в Кидекше (1152 г.), памятником, близким ей типологически, хронологически и территориально. Обе постройки являют собой тип одноглавого четырехстолпного крестовокупольного храма с тремя апсидами. Но нужно увидеть один раз эти церкви, чтобы понять, какая пропасть лежит между ними.
Небольшие группы рельефов в закомарах фасадов, в отличие от «строчных» композиций Дмитриевского собора, расположены так, чтобы не подчеркивать горизонталей каменной кладки.Завышенное положение окна центральной апсиды по отношению к боковым подчеркивает осевую линию.
Легкая плавность вертикального движения архитектурных масс, созвучная уносившимся под своды стройным песнопениям молящихся в честь девы Марии, гораздо отчетливее прослеживалась в первоначальном облике памятника, до утери им некоторых существенных частей. Дверной проем в западном прясле южного фасада, превращенный впоследствии в окно, отчетливо виден и сейчас. Глубина мощного каменного фундамента, подведенного под легкое здание, равна примерно половине высоты его фасадов.
Из притененного нижнего яруса церкви вверх смотришь, как из колодца. Стремительный ритм вертикалей мгновенно «подхватывает» взгляд, направляя его к плывущему в солнечных лучах куполу. И когда наш предок вступал под сень этого сказочного здания и возводил «очи горе», к символическому «небу», откуда взирал на него Вседержитель, он, наверное, мог ощутить мистический контакт с божеством, «почувствовать», как возносится к престолу Всевышнего его молитва.
Правда, в древности вертикальная устремленность архитектурных линий интерьера не воспринималась так отчетливо. Пестрая декоративность фрескового ковра, красочность икон, блеск и пышность разнообразного церковного узорочья, которым князь Андрей Любил украшать свои храмы, — все это придавало интерьеру праздничную нарядность и привлекало взоры молящихся.
В пророческом ряду позднейших высоких иконостасов Давид занял место рядом с богородицей. Средневековый человек помнил и о генеалогической связи этих персонажей. Мария была «пречистой девицей от племени Давидова».
Как неусыпные стражи львы помещены и в пятах подпружных арок интерьера храма. Вряд ли характеристика львов, мирно лежащих у подножия трона Давидова, и львов у окон и в пятах арок может быть совершенно противоположной.
Уместно вспомнить здесь фронтисписы позднейших русских рукописей, где среди узорного плетенья, запол няющего тело изображенного храма, вдруг проглянет силуэт невиданной птицы или морда диковинного зверя.
В широте поэтического обобщения рельефных композиций Покровской церкви — источник их художественного воздействия в позднейшие времена, когда был уже прочно забыт более острый символический смысл, волновавший современников владимирских самовластцев, и любопытствующим предоставлялось самим решать скульптурный ребус.
Не утеряла своей чудесной красоты и сама церковь, только скрыла ее под более скромным обличьем. Центр исторической жизни Руси постепенно удалялся от того места, где был поставлен храм. Шумная жизнь торговой пристани и звуки княжеских труб уже не нарушали его уединение. Теперь он слышал лишь шелест листвы
небольшой рощицы среди глади пустынного и прекрасного луга. Бури и невзгоды времени лишили храм его царственного величия, совлекли нарядные одежды галерей, набросили на плечи вспученную кровлю-мантию, скрывшую постамент стройного барабана, и, сняв гордый золотой шелом, покрыли главу темной луковицей, словно монашеским куколем. Так, случалось, в тиши келий мирно заканчивали свой жизненный путь русские князья, перед этим много «мужествовав» и пролив немало крови в борьбе за землю Русскую или за свои корыстные интересы…
Сейчас церковь Покрова на Нерли не только центр паломничества почитателей древнерусского искусства, но и объект пристального внимания ученых, которых продолжает волновать загадка редкой самобытности ее художественного облика. Какие творческие силы питали мысль строителей? Обычно думают, что все примененные в этом сооружении архитектурные новшества были корректировкой традиционных норм владимиросуздальского зодчества, вызванной решением новой идейной и эстетической задачи.
Может быть, дело не только в этом. Во всяком случае, такое объяснение не раскрывает связей храма Покрова на Нерли с другими памятниками владимиро-суздальского зодчества. По мнению одного из исследователей архитектуры храма, основная причина своеобразия его художественного облика кроется в том, что зодчим пришлось решать задачу расположения на узких фасадах архитектурных форм, сложившихся при строительстве более крупных, монументальных сооружений. Окончив работу, мастера могли дивиться делу рук своих так же, как сейчас дивимся мы созданной ими каменной сказке.
