Византийские иконы
Греки подносили и дар членам русского царского дома свои древние иконы. Некоторые из них были прославленными святынями, вручаемыми Руси в знак надежды на возрождение попранной родины. Везли к нам иконы и паломники.
Среди вошедших в состав замечательной и обширной выставки пост-византийских икон, прошедшей в рамках XVIII Международного конгресса византинистов, нет ни одной, которую можно было бы определенно связать с паломническим привозом, несмотря на то, что, например, такой памятник, как «Преображение с предстоящими и видом афонского монастыря Пантократора». в силу самого сюжета был предназначен именно для паломника. Особенно место среди специально заказанных Русью икон, безусловно, принадлежит «Богоматери Иверской». уже более трехсот лет находящейся в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря.
Икона эта усердно почиталась на Руси. Об обстоятельствах ее заказа, выполнения и привоза, к счастью, сохранились документы. Там ее выполнили в качестве списка с древнего образа Панагии Портаптпссы. Чтобы копия не потеряла чудотворных свойств древнего оригинала, совершили специальный обряд: оригинал облили водой и, собрав ее. ею же облили кипарисовую доску, подготовленную для новой иконы. Вновь собран святую воду и отслужив литургию, передали эту волу, и святые мощи, и краски для создания новой иконы иконописцу иеромонаху Ямвлиху сыну Романа. В октябре 1618 года ее торжественно встретили в Москве.
Старообрядцам, то есть тем. кто не принял религиозной реформы 1653-1655 годов, принадлежит исключительно большое место в истории собирательства греческих икон. Сведения об этом сохранились, главным образом, от XIX века. Так. например, во время грандиозного пожара Москвы в 1812 году при отступлении армии Наполеона, старообрядцы спасали от огня или просто тайком уносили из храмов древние иконы. Но и до этого. а особенно после 1856 года, когда был официально запрещен старообрядческий культ, они не только покупали н выменивали, но и с великой дерзостью похищали иконы, а иногда и целые иконостасы, созданные до середины XVII века.
Большинство собирателей разделяло греческие иконы лишь на легендарные «корсуньские». якобы, наиболее древние, и собственно «греческие письма». В последние, как правило, включались и русские памятники. Хорошим примером тому служит, но определению П.П. Кондакова. «образцово подобранная» коллекция И.М. Постникова. Владелец известного в Москве магазина икон и церковных вещей, он составлял свое собрание в 1840-1880-е голы, полагая, что в нем оказалось более восьмидесяти «корсуньских» и «греческих» икон. В действительности же. подавляющее их число было русскими памятниками.
Второй ранней старообрядческой коллекцией, удостоенной II. II. Кондаковым столь же лестной характеристики, было московское собрание А. Л.Сорокина. В 1851 году, перейдя в православие, он закрыл молельню и решил устроить коллекцию икон, которая «имела бы исторический характер, т.е. заключала бы в себе образа, по возможности, всех веков, до настоящего времени, всех пошибов и разных иконописцев. Особенно интересно для нас свидетельство того, что А.Л:.Сорокин имел иконы из царского Преображенского дворца.
С середины XIX века начали коллекционировать древние иконы на христианском Востоке. Здесь наибольший интерес для пас представляют два имени.
Епископ Чигиринский Порфнрий Успенский (1801-1885). замечательный историк, палеограф. страстный путешественник по Синаю. Греции и другим странам, собрал сорок две редчайшие греческие иконы. Еще в 1850-е голы он мечтал составить историю иконописи на христианском Востоке по этой своей коллекции, где. помимо византийских, были и поствизантйские памятники. Сведения об их происхождении, к сожалению, почти отсутствуют.
Петр Иванович Севастьянов (1811-1867). чиновник, происходивший из купеческой среды, стал также одним из самых знаменитых в свое время коллекционеров. Основная часть его разнообразных собраний была привезена им из официальной экспедиции 1859-1860 годов.
В начале XX века представлялось, что выбор этих памятников И. П.Севастьяновым «сделан без разбора и чужд исторической критике». Нельзя полностью исключить элемент случайности, хотя бы потому, что какие-то иконы были, по-видимому. подарены И. И.Севастьянову монахами. Но. с другой стороны, отправляясь в свою экспедицию, он получил официальное задание искать и копировать древнейшие греческие памятники Афона. В его собрании выделяется значительная группа византийских икон, обладающих необыкновенно высокими художественными достоинствами.
Не исключено, что при отборе памятников коллекционер учитывал мнения о них в монастырской среде.
И. И.Севастьянов сознательно собирал не только те образа, которые он мог принять за древние греческие, но и тс. которые иначе могли бы погибнуть. Это подтверждается и русскими памятниками, часть которых была, вероятно. привезена с Афона, и датированной 1798 годом греческой иконой, и копиями с афонских фресок XVI-XVII веков.
Именно на основе его собрания в Румянцевском музее было создано отделение христианских древностей. К сожалению, коллекции И.И. Севастьянова и других не дошли до нас полностью из-за плохих условий хранения в Румянцевском музее в последней трети XIX века. К середине XIX века относится и возникновение интереса к иконописи у известного коллекционера графа А.С.Уварова (1825-1884). позднее замечательного археолога, выдающегося организатора науки и музейного дела. В его универсальной коллекции насчитывалось около трехсот икон: большинство памятников русские, лишь несколько греческих, происходивших из Рима. Милана. Неаполя. В 1856 году граф стал обладателем большой мозаики с изображением Христа, происходящей с Кипра (местонахождение ее ныне неизвестно).
Экспозиция икон из собрания П.П.Севастьянова в Румянцевском музее, деятельность Общества любителей древнерусского искусства (1861-1877). труды таких ученых, как II.11.Сахаров. Д.А.Ровпискнй. Ф.Н.Буслаев, Г.Д.Филимонов и прочие, привлекали внимание к церковной живописи, так или иначе оказавшейся вне храма. Известно, что интерес к нашему национальному искусству стал нарастать в Европе, в том числе и в России, в 1880-е годы. Скупка икон активизировалась по всей стране. В рамках программы VIII Археологического съезда, в стенах Исторического музея в 1896 году была показана их первая большая выставка. Можно считать, что именно с тех нор этот интерес превратился в постоянный. Наиболее цельно и подробно это знание собирателей и иконописцев от разилось в книге Д. А. Рони некого «Обозрение иконописания в России до конца XVII века», изданной дважды в 1856 н 1903 годах.
К началу нашего столетия большинство известных ранних старообрядческих коллекций распалось. Развитый антикварный рынок пополнялся за счет удаленных храмов и монастырей, а также за счет европейского антиквариата. Интересно свидетельство художника В.В. Верещагина, путешествовавшего по русскому Северу: «Старьевщики, офени вырывают ежегодно из домов и церквей все, что подревнее и поценнее» (письмо от 25 мая 1894 года к И.И. Щукину). Цены на памятники, сколько-нибудь возвышающиеся над средним уровнем, так подскочили, что они стали сосредоточиваться в руках узкого круга собирателей. Среди коллекционеров, чьи произведения были представлены на выставке, к числу старообрядцев относился и Е.Е. Егоров (1862-1917), начавший собирать иконы в 1880-е годы и завонявший все ценности Румянцевскому музею.
Коллекция известного мецената С. II. Рябушинского (1879-1943) тоже была непосредственно связана со сбором старых икон для новых старообрядческих храмов их разрешили строить с 1905 года. В нее перешли все многочисленные иконы одной из самых богатых молелен середины XIX века, принадлежавшей II.Н.Горюнову, попечителю Преображенского кладбища одного из двух важнейших старообрядческих центров в Москве. К 1910 году, по определению Н.II.Кондакова, эта коллекция стала «полной редкостей». К той же среде принадлежал и московский промышленник и купец П.П. Щукин (1853- 1912). создавший в 1892-1893 годах специальный музей для своей огромной разносторонней коллекции. В течение многих лет он составлял ее в Москве, на Нижегородской ярмарке, в Европе. В частности, вместе с Е.Е.Егоровым участвовал в приобретении распродававшегося около 1911 года собрания Н.М. Постникова.
Здесь необходимо кратко обозначить основные вехи реставрации древней живописи. В 1850 году Порфирнй Успенский подобрал ветхие, обреченные на гибель иконы в башне собора Синайского монастыря. Они были столь черны, что вначале он был уверен, что это древнее «ну бийское» или «негрское письмо». Лишь в 1861 году в Петербурге, во время работы реставратора. коллекционер увидел, как «копоть с лаком счищается, верхний слой краски показывается… Так были открыты иконы, среди которых находились образцы древнейшей греческой энкаустики некой. открыты, но тут же «заправлены и освежены», согласно представлениям того времени о целях реставрации.
Тем не менее, уже к концу века «правки» икон «между знатоками считается недостойным». как высказался об этом А.И.Бахрушин в порицание И.Л.Силину, известному в Москве пролавцу-старообрялиу. Но, разумеется, практика «поновления» древней живописи не мешала ему оставаться самым авторитетным (наряду с II.М.Постниковым) московским «знатоком» строй иконописи. Недаром один из основателей русской археологии И. К.Забелин стоял в иконных залах выставки 1890 года и записывал со слов Н.Л.Силина интересовавшие его сведения о распознавании икон и их техники. По эти знания не могли указать дорогу из. по выражении» И.И. Кондакова, «темного леса» догадок о старой иконе. Ему принадлежат и становление новых принципов реставрации, и масштабные раскрытия 1910-х годов. Тогда-то и сформировалась плеяда исследователей, «ослепленных светлым воскресением русской иконы, сосредоточивших усилия на описали и анализе стиля. С тех нор и замысле выставок, музейных экспозиций и наиболее выдающихся частных коллекций четко обозначился новый подход к подбору памятников — эстетический. Большой вклад в его формирование внес Илья Семенович Остроухов (1858-1929). художник, коллекционер, исследователь, музейщик. Он не ставил перед собой задачу составить сколько-нибудь обширный раздел византийской или пост византийской живописи. Но вряд ли он упускал возможность приобрести то или иное выдающееся произведение — пример тому икона «Пантокра- тор* XV века, привезенная непосредственно из Стамбула в 1914 году и попавшая в его коллекцию через антиквара М.М.Савостина. С 1917 года п до своей кончины II.С.Остроухов оставался хранителем своего «Музея иконописи и живописи*, включенного в 1929 году в Третьяковскую галерею.
«Постройки храмов, появление целого ряда собирателей, успехи в расчистке — все это вызвало небывалый до тех пор приток икон к центрам собирательства», писал выдающийся искусствовед Павел Муратов в 1914 году. Круг коллекционеров расширился в их число вошли известные реставраторы. Один из них. Г.О. Чириков, совершил в 1911 году длительную поездку но Италии вместе с И.П.Кондаковым. Благодаря этому он вошел «в глубь археологии древнего христианского. византийского и греко-итальянского искусства. В этой поездке особое внимание уделялось произведениям с изображением Богоматери. Не тогда ли вывез Г.О.Чириков «Успение Богоматери»? Интересно, что эта икона была единственным греческим памятником на знаменитой выставке русских икон, состоявшейся в 1913 году но случаю трехсотлетия дома Романовых. После закрытия выставки «Успение Богоматери* перешло в известнейшее собрание банкира Л.К.Зубалова. Позже оно было пожертвовано в Румянцевский музей наследниками осенью 1917 года. Интереснейшее собрание византийских и поствизантнйских икон Н.И.Лихачева (1862-1936) в 1913 году было приобретено Русским музеем. Многие памятники он издал еще в начале века. В первой половине 1910-х годов совместными усилиями И.П.Кондакова и И.Л. Лихачева была создана теория об особой роли и тало-критской школы иконописи в передаче ренессансных влияний на русское изобразительное искусство XIV-XVI веков.
Согласно декрету 1918 года частные коллекции так же. как и иконы из закрытых тогда же и позднее церквей и монастырей, были национализированы. При вывозе коллекций далеко не всегда обращали внимание на старые описи и иные документы. Нередко иконы просто сжигались. Часть икон попадала в хранилища Кремля. Тысячи их были сосредоточены в Историческом музее. Здесь соединились памятники, и ранее принадлежавшие музею, и поступившие из Государственного музейного фонда, и из закрытого в 1922 году Румянцевского музея, и из других собраний музейного типа. Наконец, к ним были присоединены замечательные древние иконы, незадолго до того расчищенные во Всероссийской реставрационной комиссии (1918-1924).
«Душой Отдела религиозного быта в Историческом музее был Александр Иванович Анисимов (1877-1937). Выдающийся знаток древней иконы, он с 1918 года стал наряду с И.Э.Грабарем руководителем Всероссийской реставрационной комиссии. Многочисленные экспедиции, выдающиеся открытия, доклады и лекции, выставки и разработки новых методик реставрации, устройство заново специального отдела в Историческом музее заполнили жизнь этого человека. Но необоснованный арест осенью 1930 года положил предел его деятельности.
Тысячи оставшихся в стенах Исторического музея икон перенесли в подвалы. Инвентарных книг или полных описей Отдел не имел, и потому потери, понесенные фондом, учету не поддаются.
Большинство владельцев византийской и пост византийской живописи, переданной в московские музеи в последнее время, не принадлежат к числу крупных коллекционеров, исключая, пожалуй, музыканта н ученого И.С.Голованова (1891-1953) и Г.Д. Костаки (1913-1990). особый раздел коллекции которого составляли иконы. В 1977 году он передал значительную часть своей коллекции в Музей имени Андрея Рублева.
