Картина Дыхание весны Неменского Бориса
Борис Йеменский родился в Москве. С детства любил рисовать. Во время Великой Отечествеyной войны был военным художником Студии имени М. Б. Грекова и прошел с Советской Армией от Москвы до Берлина. До сих пор в его мастерской хранятся зарисовки, сделанные на фронте. Его работы — «Мать», «Земля опаленная», «Машенька» — получили всеобщее признание, сейчас они в Третьяковской галерее. Картина «Дыхание весны», о которой рассказывает художник, — одно из лучших его творений. Сегодня Б. Неменский увлеченно работает над циклом портретов молодых современников, много сил и внимания отдает педагогической деятельности.
А вы знаете, что такое эскизы? Вот, например, этюдами называются зарисовки с натуры — живого цветка, человека. Эскизы пишутся без натуры — по воображению. Эскиз — это ожившая на кусочке бумаги в красках мечта о картине — маленькое, еще вчерне, бегло сделанное ее подобие. Сперва эта мечта неясная. Но ты работаешь, пишешь с натуры детали: веточку дерева, тлеющий костер, спящих солдат — и начинаешь видеть свою мечту яснее. Эскизы становяnся ближе к еще не написанной, но уже живущей в тебе картине. Как это интересно и увлекательно!
Я впитывал прелесть нашего леса, многоликую нежность весны. И наслаждался.
А бывалый солдат спит здоровым сном сильного человека с чистой совестью. За его спиной большая и хорошая жизнь рабочего человека, его руки немало потрудились, создавая страну свою, — ему есть что защищать. Пусть он спит. Пусть набирается сил…
И вот картина готова… Она уже не в мастерской. Висит на выставке, в музее, ездит по стране. Живет отдельной от меня жизнью. А мне до сих пор помнится все: как писал, мучился, когда не получалось, радовался, когда хоть что-то из того, что мечталось, выходило на холсте. Помню, как трудно было расставаться. Не с ней — с ними: травинками, цветами, пушочками цветущих деревьев… С солдатами. Ведь они стали не просто картиной, стали частью меня самого, стали моей любовью и тревогой, как будто все они дети — люди, цветы.
Большинство этюдов, конечно, не вошло в картину. Пейзаж написан по памяти, вернее, по представлению. Ни одного «точно такого» этюда у меня нет.
Я много писал солдат — уже не тех, что были со мной на фронте. Те стали старше, если остались живы. Многие погибли, защищая Родину, защищая и эту весну. Писал пареньков такого же возраста — искал… Еще сам точно не знал: каким юный солдат должен быть, какое у него лицо.
Ко мне в мастерскую приходили школьники, студенты, рабочие, солдаты — младшие братья и сыновья тех, кто воевал. Это были разные ребята, совсем не похожие друг на друга. Но из месяца в месяц для меня, или, вернее, во мне, образ юного солдата зрел, становился ярче.
Искал и образ старого, бывалого солдата, спящего богатырским сном, — а рядом с ним распускаются подснежники. В одном из вариантов он был изображен сидящим вместе с молодым — грел ноги у костра и думал о чем-то своем… Но потом я представил его спящим, чтобы не отвлекать внимания от молодого. Ведь картину-то я хотел сделать о нем, юном, как подснежник, солдате, о том, что он чувствовал, что думал в это не по-фронтовому тихое утро.
