Иоганн Кербеке Бичевание Христа
Искусство Кербеке — одно из характерных явлений: поздней северонемецкой готики. О жизни художника, как и многих современных ему мастеров, сохранилось мало сведений. Согласно письменным свидетельствам, с 1446 по 1491 год, то есть на протяжении 45 лет, он жил и работал в Вестфалии, в городе Мюнстере, где им был создай алтарный полиптих для монастыря Мариенфельде, одну из частей которого и составляла эта доска с изображением бичевания Христа.
Согласно современной реконструкции полиптих состоял из шестнадцати аналогичных досок; па них были изображены сцены из жизни Марии (на внутренней стороне) и сцены мучений Христа, так называемые Страсти (на ее- наружной стороне). Этот живописный ансамбль — один из многочисленных алтарей, украшавших в период гогики интерьеры немецких готических храмов— был разрознен уже в XVII веке, а в начале XIX отдельные доски были проданы и попали в разные музеи Европы и Америки. В настоящее время из шестнадцати картин полиптиха известны десять, остальные не обнаружены. Драматизм ситуации, изображенной на московской картине, усиливается благодаря специфике ее образного языка, в котором поражают резкие контрасты, очевидные диссонансы и противоречия, столь характерные для образного мышления художников переломной эпохи, особенно художников немецких, в произведениях которых отразились искания более развитых в те годы художественных школ.
Это противоречие выступает ярче всего в пространственной композиции картины. Так, помещение, где разыгрывается сцена избиения Христа, построено, в сущности, с намерением передать глубину пространства: не случайно художник старательно вычерчивает геометрический узор пола, игравший столь важную роль в пространственных построениях художников- перспективистов раннего XV века. Так же старательно передана уходящая в перспективе левая стена с прорезанной в ней дверыо. Пространственное впечатление усиливают и окна на задней стене, через которые раскрывается вид на далекий, залитый светом городской пейзаж. Все элементы архитектурной коробки не связаны в единую перспективную систему, поэтому изображенные в глубине фигуры воспринимаются как предельно приближенные к переднему плану, а вся сцена, лишенная пространственной и временной дистанции, приобретает характер события, совершающегося в данный момент на глазах у зрителей. Это ощущение усилено Teiy, что все представлено художником с доступной ему степенью правдоподобия и тем самым, как и всякое произведение иоздиеготического периода, рассчитано на непосредственную эмоциональную реакцию сопереживания. Сама сюжетная ситуация предельно выразительна: образы избивающих с их повышенной экспрессивностью жестов и мимики в своей характеристике почти гротескны, Христос, напротив,— воплощение готических представлений о прекрасном человеческом облике. Особенно подчеркнут жест его беспомощно скрещенных длинных гибких рук, да и во всем его обнаженном теле есть присущее готике острочувственное переживание наготы, усиленное еще и тем, что это прекрасное, с точки зрения готических канонов, тело все покрыто кровавыми ссадинами, следами побоев.
Вместе с тем в чисто сюжетном контрасте беспомощной наготы и грубой физической силы для средневекового зрителя заключался и другой, более отвлеченный и духовно назидательный смысл: нагое тело как символ торжества духовного над грубо материальным окружением. Льющийся через окна свет воплощал в средневековой поэтике божественное и вечное, торжествующее над земным и преходящим, запечатленным в драматической сцене, разыгранной на переднем плане. Столь же острым диссонансом драматизму сюжета воспринимаются и светлые, как бы светящиеся изнутри краски, которые тоже призваны смягчить трагизм события, придать ему преходящий характер. Картина поступила в музей в 1924 году из собрания Брокара.
