Олег Константинович Комов скульптор
Образ Александра Сергеевича Пушкина — один из основных в творчестве художника скульптора Олега Константиновича Комова. Помещаем его рассказ.
Мой путь к Пушкину был долог и непрост. Ведь ему посвящены такие замечательные произведения, как портреты Тропинина, Кипренского, Теребенева, памятники скульпторов Опекушина, Баха… И все же тема далеко не исчерпана. Пушкина мы воспринимаем не только как поэта — в его творчестве, жизни ощущаем эпоху, основные типические черты людей того времени. Чтобы глубже понять образ Пушкина, надо знать историю русской культуры, которую мы не мыслим без Андрея Рублева, Ломоносова, Державина…
Особенно интересовала меня первая половина прошлого века. Я увлекся воспоминаниями декабристов, читал работы Гессена о них, записки Пущина. Думал над проектом памятника в Сибири, сделал для Читинского музея бюст М. Лунина. Через декабристов открыл для себя Пушкина. Искал подход к образу поэта. Этот поиск я не считаю завершенным. Уже свыше тридцати лет работаю в скульптуре и продолжаю искать.
Часто встречаюсь с пушкинистами. В свое время, работая над портретом Ираклия Андроникова, подружился с этим удивительным человеком. Сколько значительного и интересного он щедро открыл мне! С Пушкиным и его друзьями судьба сводила меня и раньше. И всегда мне помогали в этом хорошие люди.
В 1954 году, в одну из белых ночей, я, тогда еще студент Суриковского института, бродя по набережным Ленинграда, случайно поднял глаза на окна ничем не примечательного дома и замер: на мраморной доске старинной орфографией было написано, что 29 января 1837 года в этом доме скончался Александр Сергеевич Пушкин… Позже не раз приходил сюда, и всегда обстановка, люди, работающие в музее, давали возможность, как нигде, ощутить поэта живым.
Именно в том далеком году мне посчастливилось: в Пушкинском доме (Институте русской литературы Академии наук СССР) Татьяна Григорьевна Цявловская показала подлинные рукописи и рисунки поэта. Это была уже осязаемая встреча с Пушкиным — словно он за минуту до меня листал тетради, что-то писал и, нечаянно задев свечу, капнул воском на листы…
В Михайловское я впервые поехал в 1965 году. Была осень. Мы жили с другом в палатке на берегу озера Кучане, бродили по окрестным пушкинским местам, и все вдохновляло на работу над образом поэта. Тогда и возникла мысль сделать скульптурную группу «Пушкин и Пущин». Нужен был психологический контраст: внешне сдержанный Пущин позволял подчеркнуть артистизм и свободу позы Пушкина. Казалось, что такой пластический диалог лучше выявит образ поэта. Я стремился показать не момент разговора, а соприсутствие двух характеров.
Работа над образом — сложный процесс. Нужен большой подготовительный материал: и варианты композиции, и маленькие фигурки из пластилина, в которых ищешь характер, общее решение. Делаешь много подсобных рисунков, собираешь иконографический материал, вплоть до выполненных современниками шаржей, которые, кстати, очень нам полезны. Они, утрируя черты, помогают уяснить характер. Как известно, сам Пушкин создавал очень меткие шаржи на себя и других. Для ощущения эпохи они бесценны.
Надо соблюдать меру, деликатность, работая над образом. Изображение всегда должно быть естественным, даже если в нем есть элемент гротеска. Важно, чтобы поза, движения передавались правдиво. Они зависят от особенностей характера человека, даже его костюма. Мы, к примеру, не можем двигаться так, как люди XVIII века, одетые в камзолы, или пушкинских времен петербургские франты во фраках. Характер движения зависит также от воспитания, среды, общепринятых норм поведения в обществе.
Работая над памятником, всегда хочется передать непреходящие черты личности, уйти от сиюминутности, ложной аффектации. На мой взгляд, неточно найденный жест, имитация вдохновения могут удалить от правды.
Шестого июня 1972 года в Молдавии был открыт мой первый памятник Александру Сергеевичу Пушкину, в том самом месте, где бывал опальный поэт у своего знакомого К. Ралли. Существует версия, что Пушкин ходил тогда в шароварах, был обрит наголо после тифа. Мне предлагали изобразить такие детали, но я считал, что этого делать не стоит — это нетипично для Пушкина и принижает образ. Решил изобразить поэта молодым, опирающимся рукой на колонну — парковое украшение тех времен и один из символов классики, которой он так увлекался. Естественно, колонна служила и конструктивным целям, связывала памятник со средой.
В отличие от станковой скульптуры памятник создается для конкретного места, которое важно правильно выбрать, представить себе, что будет вокруг него: парк или здания, а если здания, то какие. Скульптор не только работает над образом, но и ищет его связь с окружением. Это взаимодействие искал в памятнике Пушкину для Калинина (бывшей Твери). Пушкин не раз проезжал через этот город и бывал в губернаторском саду, где со смотровой площадки открывался великолепный вид на реку. Именно в том месте, на набережной, откуда поэт любовался широким волжским простором, и решено было поставить памятник.
Была важна и иная задача — связать образ с современной средой. Это определило характер постановки скульптуры. Там сохранилась решетка пушкинских времен, и по моей просьбе небольшую площадку вымостили булыжником. Пушкин смотрит на городской парк, на людей. Небольшой размер скульптуры, невысокий постамент, мне кажется, помогают достичь ощущения более полного контакта образа со зрителем. Поэт стоит в своей излюбленной позе, знакомой нам по его рисункам. Одет он в дорожный костюм того времени, сюртук застегнут на все пуговицы. В этом элементы определенной этики: Пушкин на людях, в дороге. И вообще считаю, что неряшливость костюма неуместна, неуважительна при изображении Пушкина, огрубляет, снижает образ.
Как уже говорилось, небольшой по размерам памятник помогает достичь контакта со зрителем, словно приглашая его для беседы. Создавая такой памятник, скульптор имеет возможность все сделать своими руками, не прибегая к посторонней помощи. Гигантских размеров фигура психологически оторвана от зрителя.
Осуществляя задуманное, мы учимся, поскольку художник в творчестве до тех пор движется вперед, пока не останавливается на достигнутом. На одном из последних автопортретов Рембрандта написано: «Я все еще учусь…»
Каждый последующий образ Пушкина должен быть совершенно новым, непохожим на созданное ранее тобой или другими. Опираясь на предыдущий опыт, необходимо постараться найти свое решение.
В памятнике Пушкину для Болдина, который будет открыт в июне этого года, поэт сидит на скамейке. Но подобная композиция уже создана Бахом для Лицейского сада. Чтобы избежать повтора, я был вынужден искать иной тип скамейки, другую позу, по-иному одеть его. В работе Баха Пушкин в несколько «раскиданной» позе, руки лежат на спинке скамейки. Поза моего Пушкина компактна, руки сложены на груди. Вид поэта получился немного «домашним», но ведь он у себя дома, в своем имении…
Болдинская осень — явление уникальное в литературе. Сколько написано в тот короткий период! Буквально каждый день рождались новые стихотворения, заканчивались уже начатые вещи… Поэтому в болдинском памятнике поэт углублен в себя, творит наедине с собой.
Руки Пушкина я обычно леплю с женских рук. Он поэт, и нервные, тонкие, сильные пальцы, узкая кисть, на мой взгляд, больше подходят для раскрытия образа.
Работа скульптора не заканчивается в мастерской, она продолжается и на заводе, где отливается в бронзе фигура. Помню, вплоть до самой формовки в фигуре болдинского Пушкина я не мог найти складки рукава правой руки. Модель была одета в мужскую рубашку пушкинских времен. Натурщица села на стул отдохнуть, и вдруг складки легли так, как я мечтал…
Скульптор участвует и в установке памятника. Искусство прежде всего большой труд, стоит упустить в работе малое — и замысел гибнет. Вот пример: отливка скульптурной фигуры Салтыкова-Щедрина в Калинине проходила во время моей болезни. Без меня установили памятник, но, когда открыли его, оказалось, что глаза у скульптуры слепые. Позже пришлось дорабатывать — сооружать леса, чтобы я «смог «усилить» зрачки.
Параллельная работа над образами поэтов, писателей помогает мне лучше понять Пушкина. Недавно закончил проект памятника Михаилу Юрьевичу Лермонтову. Судьба этого поэта схожа с трагической судьбой Пушкина. Это одна эпоха, почти те же даты…
Не знаю, какой будет следующая встреча с Пушкиным. Возможно, я изображу поэта с няней Ариной Родионовной, дружба с которой так много значила в его жизни и творчестве.
