Музей древне-беларусской культуры

Музей древне-беларусской культуры

Обследование территории республики в 1969 г. началось с Брестской области, а именно на ее территории в храмах сохранилось сравнительно много иконописи и скульптуры. Несколькими годами ранее прошла кампания по массовому закрытию храмов, в некоторых из них оставались безо всякого надзора произведения церковного искусства. На чердаках и колокольнях ряда действующих церквей хранились иконы и скульптуры из соседних закрытых. Первые иконы были доставлены в Минск в конце 1969 г. из Брестского района и Столина. Наиболее успешными были летние экспедиции 1970— 1971 гг. — привезено 16 униатских скульптур 18 в. из церкви Михаила Архангела в д. Степанки, иконы «Умиление» 1751 г., «Покров» 1649 г. и «Преображение» 1648 г. из Малориты, иконы апостолов из Кожан-Городка, уникальные соломенные царские врата из Вавуличей, ныне экспонируемые в филиале Национального художественного музея Беларуси (НХМ) в Раубичах. На протяжении 1969—1973 гг. в основном из Брестской области в ИИЭФ было вывезено более 250 предметов древнего искусства. Однако 21 июня 1974 г. коллекция из 241 произведения была передана в Государственный художественный музей БССР (ГХМ), в ИИЭФ оставлено 13 скульптур и 42 предмета декоративно-прикладного искусства для будущего этнографического музея.

Вскоре президентом академии стал Н.А.Борисевич, который поддержал идею создания академического музея древнего искусства. В 1976 г. в ИИЭФ была создана музейная группа, а в июле 1977 г. — отдел древнебелорусской культуры (заведующий О. В. Терещатова) с целью сбора изучения и пропаганды памятников белорусского искусства и этнографии. В результате многочисленных экспедиций по всей Беларуси на протяжении 1976—1978 гг. были собраны новые коллекции иконописи, резьбы и скульптуры, начался сбор произведений народного и декоративно-прикладного искусства. О. В. Терещатовой были привезены такие уникальные произведения искусства, как иконы «Богоматерь Умиление» 15 в., «Поклонение волхвов» 16 в., «Троица Ветхозаветная» 17 в., надгробие Сапегов из Голыиан и др. Институт истории выделил материалы для археологической экспозиции, а библиотека Академии наук — белорусские старопечатные книги. В 1977 г. Историко-этнографический музей Литовской ССР передал около тысячи памятников белорусской этнографии: бытовые предметы и орудия труда, рыболовства, головные уборы, полотенца, керамику конца 19 — начала 20 в. Сегодня они — наиболее ранние в музейной коллекции — экспонируются в зале этнографии и в фондах открытого хранения. В Академию наук была возвращена из ГХМ и «Бел- реставрации» часть живописи и скульптуры из первой коллекции. Одновременно развернулась большая работа по реставрации икон и скульптур, на которой выросло целое поколение белорусских реставраторов. В 1979—1985 гг. коллекции пополнялись в ходе экспедиций отдела древнебелорусской культуры по территории республики. В 1989 г. известный лондонский коллекционер потомок белорусского магнатского рода Анджей Цехановецкий подарил музею слуцкий пояс Лионской мануфактуры 18 в. 15 мая 1979 г. к 50-летию Академии наук открылась экспозиция Музея древнебелорусской культуры (художник В. М. Капшай), первыми посетителями которой стали участники юбилейных торжеств. В 1985 г. создано фондохранилище открытого хранения с кассетной системой, спроектированной и изготовленной совместно центральным конструкторским бюро и опытным производством Академии наук. В 1992—1993 гг. были проведены значительные работы по обновлению экспозиции: музей пополнился двумя новыми отделами — «Белорусские старопечатные издания и гравюра» и «Памятники этнографии и народного искусства Чернобыльской зоны». Это было бы невозможно без постоянной поддержки дирекции ИИЭФ, которая содействует организации экспедиций, из скромного бюджета выделяет средства для закупки ценных памятников народного искусства. Большое внимание уделяет музею президент Национальной академии наук Беларуси М. В. Мясникович.

Работа сотрудников музея ведется в двух направлениях: научная деятельность и популяризация произведений древнего белорусского искусства. Ими издан ряд книг по истории белорусского искусства: «Старажытнабеларусю манументальны жыватс 12—18 стст.» О. В. Терещатовой (1986); «Старажытнабеларуская скульптура» А. К. Леоновой; «Беларуская народная вышыука» (1991) и «Беларуси ручнж» (1994) О. Е. Фадеевой; «Мастацтва беларусюх старадрукау 16—18 стст.» В. Ф. Шматова (2000); «Iканате Заходняга Палесся 16—19 стст.» (2002). На основе материалов конференций, проведенных отделом древнебелорусской культуры, изданы научные сборники: «Помнпа старажытнабеларускай культуры. Новыя адкрыцщ» (1984); «Помнш культуры. Новыя адкрыцщ» (1985); «Помнш мастацкай культуры Беларусь Новыя даследаванш» (1989); «Помн1ю мастацкай культуры Беларуа 3noxi Адраджэння» (1994); «Барока у беларускай культуры i мастацтве» (2000, 2002). Коллекции музея широко представлены в белорусских энциклопедических изданиях по искусству и этнографии.
Музей представлял экспонаты своих коллекций для выставок в Национальный музей истории и культуры и ГХМ Беларуси (Минск), Полоцкий архитектурно-культурный заповедник, музеи в Несвиже, Витебске, Раубичах, а также за пределы Беларуси: 1995 г. — выставка белорусских икон и скульптур во Франции (каталог «Tresors d’art religieus de Minsk. Gaillac, 1995»); 2002 г. — выставка белорусского народного костюма в рамках Дней славянской культуры в Варшаве; выставка «Чернобыльская трагедия» (картины В.Ф.Шматова и памятники народного искусства Чернобыльской зоны) в Музее земли Пуцкой (Польша).

Живопись

Одним из самых значительных и самобытных видов древнего белорусского искусства является иконопись. Иконы появились в Беларуси одновременно с принятием христианства (конец 10—11 вв.), мастера-иконописцы, а иногда и сами произведения первоначально происходили из Византии. Об этом свидетельствует показательный эпизод из «Жития» Святой Евфросинии Полоцкой, которая отправила посла к императору Мануилу Комнину за иконой Богоматери, написанной, по преданию, евангелистом Лукою. Она могла явиться прототипом для ранних белорусских икон с изображением Богородицы. Второй известный протограф — икона «Одигитрия Смоленская», также византийского происхождения, в 1001 г. перевезенная из Киева в Смоленск Владимиром Мономахом.
На протяжении 11 — 15 вв. белорусская иконопись развивалась на основе традиций византийского искусства. Термин «икона» в переводе с греческого языка соответствует белорусскому «абраз» (образ, изображение). К сожалению, иконописное наследие 11 — 15 вв. в Беларуси почти полностью утрачено. Уникальным памятником «византийского» периода в экспозиции музея являлась «Богоматерь Умиление» первой половины 15 в., вывезенная из Малориты (икона украдена из музея в ночь с 3 на 4 декабря 1991 г.).

Более распространенным в Беларуси изводом Богоматери была «Одигитрия» (примером является Смоленская икона, упомянутая выше). Один из старейших изводов «Одигитрии» — «Одигитрия Иерусалимская», представленная в коллекции музея иконой из Никитской церкви в д. Здитово на Брестчине. Как свидетельствуют старожилы, икона привезена из Бреста в годы 1-й мировой войны. Основные иконографические черты приближают ее к изводу, известному в российской иконописи как «Богоматерь Тихвинская». В Беларуси к такому иконографическому типу принадлежала «Виленская Одигитрия». Можно полагать, что появление такой иконографии Богоматери с младенцем на восточнославянских землях произошло во времена митрополита киевского Киприана, выдающегося церковного и культурного деятеля. Написанная, очевидно, на рубеже 16—17 вв., здитовская икона расчищена от позднейших записей только частично, однако на ней уже хорошо видно плодотворное взаимодействие ренессансного искусства и традиционной иконописи. При сохранении канонической композиции цвет (карнация) лиц высветляется, образ приобретает индивидуальные черты, ощутима глубина пространства, на фоне появляется, как будто несмело, растительный орнамент, вырезанный по левкасу.
Белорусские земли — классический пример взаимодействия христианских культур Востока и Запада. В конце 14 в. западные регионы Беларуси непосредственно встретились с культурой Центральной Европы, когда в результате Кревской унии и крещения Литвы появились первые костелы в Вильне, Крево, Ошмянах, Гродно. К сожалению, не сохранилось ни одного произведения алтарной живописи 14—15 вв. Уникальным примером ренессансного стиля в живописи Беларуси является алтарная икона «Поклонение волхвов» первой четверти 16 в. с Браславщины. Первоначально она находилась в костеле Рождества Богородицы, основанном в 1514 г. на острове в Дрисвятах. На примере этого произведения видно, что католическая алтарная картина значительно отличается от православной иконы. Западноевропейские мастера эпохи
Дрисвятская икона обнаруживает иконографическую связь с работами выдающегося мастера немецкого Возрождения Лукаса Кранаха Старшего. Влияние Кранаха на живопись Центральной Европы в 16 в. было значительным. Его ученики работали в Кракове, Кенигсберге, при великокняжеском дворе в Вильне. Композиция дрисвятского «Поклонения волхвов» напоминает одноименную картину Кранаха 1522 г. для собора в Наумбурге. В ней отражен евангельский сюжет, послуживший основой для «Легенды о трех Святых королях», широко известной в Европе и переведенной в 15 в. на старобелорусский язык. Сюжет этот был чрезвычайно популярен в Северной Европе потому, что со времен крестовых походов мощи волхвов-королей хранились в Кельнском соборе. Три волхва трактуются в западном искусстве как символическое воплощение трех человеческих рас или трех континентов. Над ними возвышаются символизирующие Ветхий Завет соломенный навес и каменная руина, через которую прорастает зеленая крона — символ Нового Завета. Во второй половине 18 в. дрисвятская икона была закрыта чеканным металлическим окладом.

Из архивных документов известно, что в 15—16 вв. в белорусских костелах были распространены створчатые живописные алтари. В эпоху готики боковые крылья часто могли поворачиваться (алтарь-шкафчик). Позже формируется пристенный алтарь, в котором алтарные картины композиционно вписываются в архитектурную структуру. Примером служит небольшой триптих из-под Лиды с боковыми изображениями Святых Екатерины и Доротеи и центральным образом Богоматери с ангелами (начало 17 в.). В удлиненных фигурах, прозрачном колорите, плоскостности нашла отзвук северноевропейская позднеренессансная живопись.
Период контрреформации в Беларуси отмечен энергичной миссионерской деятельностью католических монашеских орденов. Каждый из них имел своих небесных патронов, канонизированных основателей или мучеников за веру, свою легендарную или реальную историю происхождения, руководящую структуру с центром в Италии. Поэтому они явились проводниками новых, ренессансного и барочного, стилей в Беларуси, однако у местных художников новый стиль совмещался со средневековой основой. Этот процесс иллюстрирует икона из Виленщины «Богоматерь Шкаплерная» (2-я четверть 17 в.), на которой изображен легендарный сюжет из истории ордена кармелитов «Явление Богоматери первому генералу ордена Симону Стоку». Пространство иконы разделено на три сферы: небесную, земную и подземную (чистилище). В небе на облачной гряде сидит Богоматерь, осеняя своим плащом коленопреклоненных духовных и светских людей, находящихся на земле. Среди них выделяется Симон Сток, получающий из рук Богоматери шкаплер. На горизонте виден готический храм, который можно принять за виленскую кафедру до перестройки в 1620—1630 гг. Ренессансными чертами отмечено «Обрезание Господне» 1-й половины 17 в. из- под Бреста, в основу которого, возможно, положена какая-то гравюра. Очень близкая по композиции икона хранится в диоцезиальном музее в Ольштыне (Польша).

Борьба между сторонниками и противниками последней, вероятно, оказала влияние на эволюцию стиля белорусской иконописи. Однако не меньшее значение имели широкие контакты с Западной Европой, и прежде всего с Италией, а также оживление храмового строительства во 2-й четверти 17 в., особенно при короле Владиславе IV Вазе (1632—1648). Художественная жизнь первой половины 17 в. отличается небывалым до того разнообразием стилевых направлений при сохранении целостной иконописной традиции. Показательным произведением в коллекции музея является «Богоматерь Умиление» (1644) из Чернян Малоритского района. В лице Богоматери, склонившейся к ребенку, практически не осталось сдержанной печали византийского прототипа. Образ отличается тонкой эмоциональностью, с большим мастерством раскрывается трепетное чувство радостной гордости, взаимной нежности и любви Матери и ребенка. Оптимизм иконописи, духовный подъем, вера в победу добра и справедливости как бы перекликаются с «Пунктами успокоения народа русского» Владислава IV, которые значительно уменьшили напряженность православно-униатской конфронтации.
Без преувеличения уникальное значение для истории белорусской иконописи имеет икона «Святая Параскева» 1642 г. из церкви в д. Пески (Мостовский район) как одна из немногих уцелевших на Гродненщине и самая древняя. Маленькие руки, обобщенный характер моделировки одежд принадлежат иконописной традиции. Недавно из-под поздней записи был открыт лик святой дивной «ренессансной» красоты. Оживленные личики ангелов уже свидетельствуют о воздействии искусства Нового времени, а раннебарочный черно-золотой разукрашенный орнамент характерен для резьбы и скульптуры 1630—1640 гг. К сожалению, от иконы были безжалостно отпилены наполовину все изображения двенадцати житийных сцен, размещенные по периметру. Одним из немногих произведений иконописи Центральной Беларуси, дошедших до нашего времени, является «Спас Вседержитель» 17 в. Это произведение неожиданно найдено в 1985 г. в полузакрытой церкви на Вилейщине. Икона была полностью покрыта поздней записью.

К парадному портрету приближается образ первомученика Стефана на боковой двери из неизвестного иконостаса. Это уникальное произведение живописи, обнаруженное в Клецкой Покровской церкви, значительно расширяет наше представление об иконописи Центральной Беларуси.
Белорусская иконопись отличается демократизмом содержания и образов, направленностью к широким социальным слоям — крестьянству, мещанам. Иллюстрацией этих ее черт могут служить небольшие царские врата из д. Доброславка на Пинщине, а также икона Одигитрии из Токарей (около Бреста). Фигура Богоматери и ее руки написаны не слишком умело, зато немолодое «крестьянское» лицо привлекает необычной добротой и жизненностью. На вратах из Доброславки евангелисты представлены седобородыми усатыми мужами (кроме молодого Иоанна), мудрыми сельскими старцами, неумело присевшими за столики, чтобы записать события земной жизни Иисуса и его учение. Архаические произведения Столинского региона выразительно выделяются охристым колоритом, графичностью, плосткостностью и барочным S- подобным рисунком резного орнамента на фоне («Иоанн Златоуст» из Лахвы, «Воскресение — Сошествие во ад» из Ольгомеля). Близка к этой группе, однако стоит особняком икона с натуралистическим изображением евхаристии «Христос — виноградная лоза».
Для другой ветви сакральной живописи 17—18 вв. характерно использование в качестве основы холста, в сюжетах преобладают черты западноевропейских художественных стилей. «Мадонна с младенцем» 17 в., обнаруженная О. В. Терещатовой в полуразрушенном костеле в Ивьевском районе, холодным жемчужно-голубым колоритом и резкими синими тенями, а также красивым утонченным аристократическим типажом Марии напоминает итальянский маньеризм. Из Несвижского художественного круга, очевидно, вышел образ Богоматери Белыничской — копия знаменитой чудотворной иконы для униатской церкви в Тарейках, выполненная в середине 17 в., когда протограф находился недалеко от Несвижа, в Ляховичской крепости. Красивое лицо Марии еще сохраняет иконописные черты, Иисус же напоминает подростков с итальянских картин 16 в.; черный фон в сочетании с золотым декором короны и скипетра принадлежат к приметам барокко. Иконографическое влияние антверпенских маньеристов ощущается в «Мадонне с младенцем в венке», обнаруженной в Докшицах. С другой стороны, алтарные картины «Апостол Павел» и «Ян Непомук» (1732) из костела в Трабах если не в художественном отношении, то в декоративном опираются на традицию белорусской иконописи: полотна с изображениями были наклеены на доски с характерными широкими рамами, украшенными резными «камнями».
Неизвестному художнику Несвижского двора Радзивиллов принадлежит большой алтарный образ Богоматери с коленопреклоненными Святыми Игнатием и Франциском Ксаверием (из Кривошина) — монументальная копия чудотворной иконы, известной по гравюре Александра Тарасевича. Интересным примером сближения униатской церкви 18 в. с католическим костелом в области сакральной живописи является алтарный образ Богоматери со Святыми Франциском и Бернардом (из Несвижского района) — своеобразное повторение известной Виленской иконы из костела бернардинок («Мадонна Сапегов»), коронованной в 1761 г. Изображение одного из величайших деятелей раннего христианства Святога Августина выдержано в духе динамичного барокко; святой прислушивается к голосу небес, и поэтому фигура его повернута в сложном ракурсе. По манере живописи он напоминает образы известного польского художника эпохи барокко Шимона Чеховича (вероятно, копия начала 19 в.).
К историческому жанру можно причислить небольшой холст из костела в Белогруде (Лидский район) «Триумф Святой Елены» («Нахождение Святого Креста»), на котором в повествовательном стиле показан успешный поиск византийской императрицей Креста Господнего. Представление разных фаз события в одной композиции — безусловно, средневековая черта в этом произведении. Жанровый характер имеет повторение малоизвестной в Беларуси иконы «Богоматерь Студеницкая» из Сейловичей (Несвижский район), на котором Святое Семейство представлено за обеденным столом. Художник, возможно, опирался на гравюру Л. Тарасевича из виленской книги Древса «Methodus peregrationis».
Типичными «сарматскими» чертами отмечен фундаторский портрет Андрея Укольского из тринитарского костела в Кривичах. Написанный в самом конце 18 в., во времена классицизма, портрет, по существу, принадлежит к предыдущей эпохе. Портрет неизвестного католического епископа того же времени, или даже более раннего, пропагандирует уже идеал Просвещения — религиозный деятель (вероятно, Панцежинский) изображен как ученый, за столом с письменными принадлежностями, с книгой в руке.
Иконопись 18 в. представлена в коллекции музея достаточно полно произведениями из разных художественных центров, которые значительно отличаются стилевыми и иконографическими чертами. При всем разнообразии икон 18 в. их объединяет усиление декоративности и экспрессии фигур под влиянием барокко, в меньшей мере этот процесс затронул изображение лиц. Высокий художественный и технологический уровень иконописи Могилевской школы демонстрирует «Деисус» середины 18 в. (судя по дате написания, икона может происходить из Спасской церкви). Частичное раскрытие от записи второй половины 19 или начала 20 в. наглядно иллюстрирует попытку «редактирования» в период Российской империи даже православной древнебелорусской иконописи. Чудом дошедшее до нашего времени «Рождество Христово» из Барколабовского монастыря, которое экспонировалось еще на первой Всебелорусской выставке 1927 г. в Минске, дает пример сочетания иконописной традиции и барочных черт в православной иконописи Могилевщины. Еще глубже прослеживается влияние барокко на примере иконы из Лунинца, где пластичная фигура Святой Варвары представлена в богатом убранстве и доспехах, а волосы украшены ниткой жемчуга, как на портретах аристократок.
Середине 18 в. принадлежит значительный круг икон с умелой композицией, правильным рисунком и моделировкой объема, выполненных мастерами, которые усвоили художественные стили того времени. В музее хранятся иконы из Дивина 1751 — 1754 гг. Томаша Михальского: «Святой Онуфрий в пустыне», «Вознесение»,
«Богоматерь Жировицкая»; их умиленное настроение напоминает идилличность рококо. Апостольский ряд из Андронова более традиционен, с менее уверенным рисунком и колоритом. Одно из самых совершенных произведений униатской алтарной живописи — «Чудо Георгия о змие» 1751 г. из Георгиевской церкви Жировицкого монастыря — подписано Никодимом Прочицким, имя которого пока что не известно в истории белорусского искусства. В целом коллекция музея показывает ряд датированных произведений и имена неизвестных ранее художников эпохи Просвещения и раннего классицизма: Ян Вышинский, Юстин Кранц, Ян Василевский.

Особую ветвь создает позднебарочный примитив из небогатых униатских церквей, в котором простота живописи и недостаток профессионализма искупаются простодушным, наивным реализмом и экспрессией. Примером могут служить упомянутые еще Н.Н. Щекотихиным латыговские иконы «Вознесение Пророка Ильи» (1744) и «Благовещение и Святая Параскева», «Троица Новозаветная» из Великой Воли, «Оплакивание Христа» из Парохонска (1794).
Из Кобринского региона происходят «Рождество Богородицы» и «Святая Варвара», в которых живопись своеобразно сочетается с имитацией металлического чеканного оклада: в них темперой написаны только лица и руки, все остальное передается с помощью рельефа по левкасу, покрытого позолотой, серебрением и цветными лаками.
Устойчивость барочных традиций в провинции до самого начала 19 в. показывают чрезвычайно экспрессивные фигуры «Троицы Новозаветной» из Великой Воли (Дятловский район). Сдержанностью отмечена позднеуниатская икона «Бог-Отец и апостолы», на которой учеников Христа благословляет Саваоф. «Оплакивание Христа» (1794) из Парохонска своим содержанием и датой как будто напоминает о драматичных событиях последнего раздела Речи Посполитой. Позднеуниатская живопись, особенно ее провинциальное демократическое течение, почти до середины 19 в. сохраняла традиционные черты, о чем свидетельствует «Тайная Вечеря» из Ополя. В то же время в храмовой живописи можно найти классицизм Виленской школы («Святой Иосиф» из Задорожья, «Чудо Георгия о змие» и «Тайная Вечеря» из Черневичей).
В христианских храмах с ранних времен важное место занимала монументальная живопись: известны росписи 11 в. в Полоцкой Софии, к памятникам искусства мирового значения принадлежат фрески Спасо-Преображенской церкви 12 в. Подъем монументальной живописи наблюдался в период позднего барокко, росписи 2-й половины 18 в. сохранились в Несвиже, Могилеве, Гродно, Мстиславле. Вероятно, из венецианского искусства в Беларусь пришла техника росписей на полотнах большого формата, которые прикреплялись к стенам деревянных храмов. Примером служат две монументальные сцены из Черевачицей: «Сошествие Святого Духа» и «Вход Господень в Иерусалим», а также «Благовещение» из Купятичей.
С 15—16 вв. главным художественным акцентом в интерьере православной церкви становится иконостас, а в костеле — архитектурный алтарь (в них помещались наиболее значительные произведения живописи). Во времена барокко архитектурная основа покрывается высокорельефной полихромной резьбой. Царские врата и фрагменты резьбы 17—18 вв., находящиеся в музее, дают представление о мастерстве белорусских резчиков эпохи барокко. Боковые фрагменты с женскими аллегорическими барельефами происходят из алтаря начала
17 в. из-под Лиды. Синтез резьбы и живописи представляли процессийные алтарики (феретроны), которые находились в каждом костеле и каждой униатской церкви. О том, как долго сохранялись барочные формы в резьбе, свидетельствуют феретроны 1807 г. из Ворониловичей. Своеобразные картуши-иконы апостолов Якова и Иоанна употреблялись в специальных процессиях. В свое время были распространены на иконах деревянные ризы с рельефным орнаментом, позолоченные или посеребрённые по левкасу, которые заменяли дорогие оклады из драгоценных металлов (А. А. Ярошевич).
СКУЛЬПТУРА И РЕЗЬБА
стоки культовой скульптуры на территории Беларуси уходят своими корнями во времена палеолита. К ранним образцам монументальной скульптуры древних славян принадлежали фигуры языческих богов, уничтоженные с принятием христианства. Для православных храмов объемная пластика на протяжении многих столетий оставалась неприемлемой. Скульптура христианского содержания могла появиться в Беларуси не ранее конца 14 в., однако и в 15—16 вв. она была еще очень мало распространена; для украшения храмов, как православных, так и католических, использовалась живопись.
Самым ранним скульптурным сюжетом стало «Распятие», помещавшееся обычно на предалтарной арке (балке) или в алтаре костела. Довольно часто под крестом с Иисусом изображались предстоящие Богоматерь и апостол Иоанн. В коллекции музея к такой группе относятся скульптуры 16 в. «Богоматерь» и «Апостол Иоанн» из-под Волковыска. Тонкие черты лица Марии напоминают ренессансные образы. Глубокие крупные складки одежд имеют готическое происхождение, а спокойная прямая фигура и канонический жест рук говорят нам о связи с иконописной традицией. Архитектурная композиция надгробия представляет собой «эпитафиум очень пышный наподобие алтаря, в котором женских особ три, а один четвертый лежащий вверху». В конце 18 в. фундаторская капелла и надгробие были разрушены, сохранились лишь фигуры. Павел Сапе- га — в позе «уснувшего рыцаря» в соответствии с сарматской идеологией того времени. Регина Халецкая и Елизавета Весселини — немолодые женщины в тяжелых одеяниях, с молитвенниками в руках, воплощают женский идеал доброй христианки, хозяйки дома. Возможно, надгробие вместе с руинами Гольшанского замка вдохновило некогда Владимира Короткевича на написание «Черного замка Ольшанского».

Лучшие достижения монументальной скульптуры в Беларуси принадлежат эпохе барокко. В период становления нового стиля в пластике мастера часто обращались к готическим образцам. Поэтому раннебарочные скульптуры святых имеют черты поздней готики: удлиненные пропорции, S-подобный изгиб фигуры, повышенная экспрессия, змееподобные локоны волос, острые складки одежд («готическое барокко»), В скульптурах Марии и евангелиста Иоанна из Шиловичей эти черты совмещаются с барочными. Контрапостовая постановка их фигур с поворотом и динамичные жесты рук, пластика драпировок с богатыми светотеневыми эффектами соответствуют принципу эстетики барокко: поразить и убедить зрителя. В 1-й половине 17 в. создано множество архитектурных алтарей, из них сохранились единицы — в Волпе, Новой Мыши, Кремянице, Будславе. Война 1654—1667 гг. явилась причиной того, что на протяжении 2-й половины 17 в. скульптура почти не развивалась. Только в 1-й трети 18 в. формируется скульптура зрелого барокко Виленской школы, увеличивается масштаб фигур, в полихромии все большее место занимает позолота и серебрение. Примером является величественный «Неизвестный Святой епископ» из Шерешево Пружанского района. В середине 18 в. резчики осваивают динамику барокко: святые изображаются в стремительном движении, с решительными жестами рук. Одежды приобретают самостоятельное движение, стилизованные плащи с глубокими складками будто порывом ветра отброшены в сторону. Резьбу этого периода характеризует скульптура апостола Тадеуша из Траб.
Во 2-й половине 18 в. алтарная скульптура угасает одновременно со стилем барокко. Большее значение приобретают одиночные скульптуры новых сюжетов: «Иисус перед Пилатом», фольклорный «Иисус в печали». Появляются многочисленные часовни с «Распятиями» или фигурами святых. Распространяется церковная скульптура мастеров-непрофессионалов (народный примитив). Формально упрощенная, пластически менее совершенная, она привлекает самобытностью образов и неожиданными иконографическими чертами святых. Эта ветвь «инситного» искусства представлена в музее скульптурами «Иисус в печали» из Коссово, «Апостол Петр» и «Апостол Павел» из Прошкова (А. А. Ярошевич).

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ОБРАБОТКА МЕТАЛЛА

Мастера Беларуси во времена неолита и бронзы постепенно осваивали технологию обработки металла. Эти способы в дальнейшем стали традиционными: литье, вытягивание проволоки, фигурное формование. Ремесленные изделия более позднего времени изготавливались разнообразными приемами: кроме литья использовались гравировка, скань, инкрустация. Подтверждение тому — раскопки в Полоцке, Минске, Новогрудке, Друцке, Гродно, Волковыске, Пинске и др. городах. Уже в 9—12 вв. местные ремесленники и ювелиры владели всеми известными в то время приемами обработки и декорирования металла. Доказательство тому — археологические коллекции из Музея древнебелорусской культуры.
Влияние византийского искусства в полной мере воплотилось в напрестольном кресте, изготовленном в 1161 г. Лазарем Богшей по заказу Евфросиньи Полоцкой для Спасской церкви Евфросиньевского монастыря. Распространение христианства давало новый импульс для развития художественной обработки металла. Из меди и сплавов отливали кресты, фибулы, колокола, детали вооружения, складни и др. Временно в музее экспонировался Молодовский колокол 1583 г., на котором старобелорусским языком на латинице зафиксировано имя мастера: «Марцш Гофман мяне сшвал року 1583». Согласно фамильному гербу заказчиком этого произведения был Симеон Война. Группу экспонатов музея составляют литые иконки, украшенные эмалями. Они были распространены в 18—19 вв.
Что касается чеканки, то основным металлом для произведений являлось серебро и его сплавы. Приемы обработки можно отнести к деятельности ювелиров. Расцвет их мастерства связан со значительной ролью заказчиков — фундаторов и меценатов — и относится к 16 в. Перечисление даже немногих изделий говорит об усложнении техники, влиянии новых западных методов и знаний: напрестольные кресты, вотивные плакетки, привески и др. О деятельности виленских злотников свидетельствует статистика из литературных и архивных источников (по данным Э. Максимовой и из труда Е. Лопатинского): в 15 в. упоминаются 2 представителя этой профессии, в 16 в. — 60, в 17 в. — 455, в 18 в. — 422. Изготовление злотницких изделий представляло собой художественное ремесло, чаще всего анонимное, адаптированное как к светскому, так и к культовому употреблению. Дробление по специализации началось в эпоху Ренессанса. Появились новые мастера: оружейники, шлифовальщики, среди злотников — художники и скульпторы. Цехи ювелиров существовали в Вильно, Пинске, Бресте, Гродно, Слониме и Новогрудке. Оклады икон и книг изготавливались свободной чеканкой без применения фигурных штампов. Орнамент — обычно растительный, цветочный, безраппортный — гармонично вписывался в рельефную композицию всего оклада.

В 17 в. мастера оставляют на окладах много глади. Гладь — не занятая художественными мотивами поверхность с неровным мягким блеском, который достигался долгой и старательной проковкой, глянцеванием и выпрямлением листа. Гладь в чеканке, как и полотно в художественном ткачестве, является важным структурообразующим элементом.
Фрагмент оклада иконы из г. Береза Брестской области — характерный пример чеканки 17 в. Он отмечен высоким техническим уровнем исполнения. Свободно разбросанные по глади крупные стилизованные цветы на сочных стримбулах, которыми украшен хитон Христа, являются также традиционным элементом декора белорусской художественной вышивки.
Чеканный орнамент оклада 17 в. из д. Кривошин Брестской области исполнен сравнительно скромно. В декоре одежды Матери Божьей и Христа кроме ленты (отделка плата и мафория, украшение складок) использован издавна известный в белорусской орнаментике извилистый стебель с развернутыми листьями аканта, один из которых продлен и изогнут так, что создается подобие кругов. Использование позолоченной либо посеребрённой поверхности (гладкой или орнаментированной) создает дополнительные светотеневые контрасты.
В коллекции музея выделяется оклад к иконе Матери Божьей с Христом (д. Тарейки Минской области). Датируется произведение второй половиной 17 в. Неизвестный мастер поставил перед собой изобразительные задачи и блестяще их решил. Извилистый стебель чеканной поверхности струится бесконечным раппортом и причудливо закручивается волютами разного размера. Скипетр — стебель с бутонами цветков — типичный элемент барокко. Мастер осторожно «дорисовал» у шеи Марии тончайшую гравировку растительного раппорта. Оклад — украшение коллекции Музея древнебелорусской культуры.
Стебли и побеги вытягиваются, закручиваются в спирали и сложные сплетения (оклады из д. Снов Минской области, из г. Каменец Брестской области), чаще появляются в орнаменте элементы местной флоры, реалистично исполненные цветы и плоды (оклад из д. Дрисвяты Витебской области).
Риза иконы «Анна и Мария с Христом» отличается разнообразием техник и приемов. Он составлен из частей и весьма точно соответствует названию «платье», принятому в декоративно-прикладном искусстве: металл удачно имитирует складки одежды, декорированные части, показывает модель одежды целиком. На пространстве металлического листа свободно чередуются цветочный мотив (многовариантный) и декоративные пояски, «резерв» заполнен элементом «рыбья чешуя». Оклад является примером виртуозно переданной фактуры декоративной ткани.
В начале 19 в. под влиянием эстетики классицизма в орнамент часто вводятся барельефные фигуры в длинной античной одежде, элементы архитектурного декора (вазы, гирлянды). В это время техника чеканки упрощается, ручное исполнение заменяется штамповкой (оклады из г. Глубокое Витебской области и д. Черняны Брестской области). Оклады книг часто украшаются накладными медальонами с живописными эмалями (оклад Евангелия из д. Ляховичи Брестской области). Однако и в этот период среди культовых предметов часто встречаются архаичные изделия. Так, подсвечники из д. Комаи Витебской области по композиции и использованию изобразительных средств приближаются к стилю ренессанса. Архаические элементы можно увидеть и в гравированных медных пластинах, которыми украшали оклады книг. Например, гравированные рисунки на окладе Евангелия из д. Волпа Гродненской области и Мыщицы Брестской области, исполненные контурной резьбой, сохраняют плоскостность, условность и графичность. Изображения евангелистов с символами по-прежнему грубоватые и непропорциональные. Экспрессивность и обобщенность в трактовке фигур свидетельствуют о влиянии народного вкуса и древних традиций (О. А. Воротникова).

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ТКАНИ
Коллекцию старинных художественных тканей составляют литургические одежды — орнаты, велюмы, стулы и др. Многие из них сшиты из привозных тканей европейских мануфактур. Во второй половине 18 ст. возникли местные вотчинные и королевские ткацкие мануфактуры. Знаменитые слуцкие пояса, которые были непременным элементом мужского костюма в магнатско-шляхетской среде, изготовлялись на Слуцкой мануфактуре, основанной Иеронимом Флорианом Радзивиллом в 1730-е гг. и на Несвижской мануфактуре Михала Казимира Радзивилла Рыбоньки (открылась до 1743 г.), объединенных в 1762 г. Позже Антонием Тизенгаузом была создана Гродненская мануфактура по производству кунтушевых поясов. Изделия этих мастерских должны были заменить привозные восточные и западноевропейские ткани.
В экспозиции музея представлен пояс и фрагменты поясов, изготовленных во время деятельности на Слуцкой мануфактуре мастеров Яна Маджарского и его сына Леона (1762—1807). Именно в этот период пояс приобрел самобытные черты. Тогда же был создан двусторонний четырехлицевой пояс, обе стороны которого были лицевыми. А каждая половина одной и другой сторон имела свой цвет и была украшена поперечными полосами одинаковой или разной ширины. Полосы были гладкими или орнаментированными. Особенно красиво выглядели концы поясов, в декоре которых использовались два, реже один или три растительных мотива (букет цветов, вазон, медальон в венке и др.). Симметричные изображения характеризуются силуэтной четкостью рисунка, подчеркнутым графическим построением, колорит поясов отличается контрастностью и насыщенностью. Концы пояса украшались длинной одноуточной шелковой бахромой, что придавало им логическую завершенность.
По образцу слуцких поясов изготовлялись пояса на других мануфактурах, в частности в Лионе (Франция). Такой пояс подарен музею в 1989 г. известным коллекционером и меценатом Анджеем Цехановецким, потомком древнего белорусского рода. В экспозиции представлены фрагменты средника «литого» пояса Гродненской мануфактуры, где орнаментированные золотые полосы чередуются с бордовыми.
Коллекция музея содержит также большой комплекс литургической одежды, сшитой из художественных тканей 18—19 стст. западноевропейского происхождения (А, К. Леонова).

БЕЛОРУССКИЙ НАРОДНЫЙ КОСТЮМ
Белорусский традиционный текстиль выделяется яркой самобытностью. Такие виды женских художественных ремесел, как ткачество, вышивка, кружевоплетение, широко распространены на всей территории Беларуси. Высшие достижения белорусских мастериц в этой области воплотились в таких значительных этнокультурных явлениях, как традиционный костюм и обрядовый рушник. Разнообразные приемы украшения тканей использовались также при изготовлении бытовых предметов — покрывал, скатертей, постельного белья и др.
Коллекция традиционного текстиля, которая хранится в музее, — одна из самых значительных в республике и насчитывает более 2 тыс. единиц основного фонда. Начало ее целенаправленному сбору положено в 1977 г., когда благодаря усилиям сотрудников отдела древнебелорусской культуры под руководством Ольги Васильевны Терещатовой в музей была передана небольшая по размерам (370 единиц), но ценная в художественном и научном плане коллекция белорусских тканей конца 19 — начала 20 в. из Историко-этнографического музея Литвы. Это одно из наиболее ранних собраний народных тканей на территории Беларуси. Особую ценность представляют собой рушники и предметы традиционного костюма, к сожалению, в основном разрозненные и без надлежащей атрибуции. Но они явились фундаментом дальнейших научных поисков и музейной работы.
Традиционный костюм является своеобразной визитной карточкой белорусов. Вместе с языком он считается наиважнейшим этническим признаком и ярко отражает характер народа, уровень его духовной и материальной жизни, торговые и культурные связи с народами других стран. Поэтому в экспозиции музея представлено 24 костюма из разных регионов Беларуси.
По археологическим сведениям, основные типы одежды, которые составили традиционный костюм жителей Беларуси, бытовали на ее территории еще в 11 — 12 вв. В крестьянской среде они сохранились до конца 19 — начала 20 в. Этому способствовал патриархальный уклад жизни в белорусских деревнях, ведение натурального хозяйства. В холодную пору года носили суконные свитки и овчинные кожухи, которые часто также подвязывали поясами. При этом все его многочисленные варианты обычно складывались из полотняной сорочки с длинными рукавами и плотно прилегающим отложным или стоячим воротником, льняной или шерстяной юбки, фартука, пояса, головного убора, иногда безрукавки. Обязательным дополнением к костюму были украшения — бусы, крестики, ленты и др. Женская верхняя одежда и повседневная обувь по типу своему часто походили на такие же предметы мужского костюма, но имели более изящный силуэт и декоративное оформление. В праздники зажиточные женщины обували высокие кожаные ботинки на каблуках. Именно особенности женской одежды в основном определяли региональные и локальные художественные отличия традиционного белорусского костюма.
Наиболее архаичный пласт белорусской народной одежды сохранился в районах Западного Полесья, где она активно использовалась до 1930-х гг. Комплексы женской одежды разных его районов значительно различаются между собой. Для костюма центральных районов Брест- чины (Дрогичинский, Ивановский, Пинский, Ивацевичский районы) характерны преобладание белого цвета и сдержанность орнаментального декора, который в основном состоит из тонких красных полосок. Тут особенно бережно относились к тонкому кужельному полотну, из которого шили одежду. Ярким примером этому является костюм Дрогичинского района.
Декоративность традиционной женской одежды значительно возрастает в юго-западных районах Брестчины — Кобринском, Брестском, Мал орите ком. В вышитом и тканом ее декоре видное место занимает довольно крупный ромбо-геометрический орнамент, плотно вписанный в полосатые бордюры.
Образами седой старины веет от скульптурно-пластичных форм костюма Кобринщины. Ему присущи классическая пропорциональность объемов и изящество силуэта. Каскады красных мелкоузорчатых полос обильно украшают фартук и рукава сорочки и плавно объединяют их с насыщенным красным цветом шерстяного андарака. Здесь бытовало два композиционных варианта декора на рукавах сорочки — с поперечным и продольным размещением орнаментальных бордюров. Завершенность и характерную местную особенность костюму замужней женщины придавало длинное и широкое своеобразно завитое повивало, которое называлось тут платом. Именно на Кобринщине удалось зафиксировать наибольшее количество способов ношения этого архаичного головного убора. Во всех зафиксированных случаях плат завивался поверх сетчатого чепца, который покрывал все волосы и укреплял прическу из них — узел на затылке.
Женский костюм Малоритского района выделяется среди других цельностью своего силуэта и богатством декора, который украшает все его части. Насыщенный темно-красный цвет крупного ромбического орнамента соответствует тяжеловесности и статичности всего ансамбля.
Яркое своеобразие малоритскому костюму придает шерстяная юбка «бурка», вытканная в сложной технике четырехнитового и браного двухуточного ткачества. Характерная монументальность малоритского костюма подчеркивалась головным убором — платом, повитым особым способом. Он придавал обтекаемость верхней части фигуры. Только на Малоритчине можно встретить так называемые «акалястыя» платы, украшенные с трех сторон широкими бордюрами ромбо-геометрического орнамента, выполненного в древней технике вышивки — «нацягам».
Необычайная элегантность и цветовая насыщенность характерны для женского костюма Брестского района. Он выделен М. Ф. Романюком как «дамачоуси строй». В экспозиции музея представлен локальный вариант этого костюма с черной геометрической вышивкой «нацягам» на сорочке и фартушке. Такая вышивка была характерной чертой костюма конца 19 — начала 20 в. деревень Страдеч и Прилуки, что около Бреста.
Традиционный костюм юго-восточной части Брестчины имеет совсем иную образность. В нем сочетаются художественные особенности костюма центральных районов Брестчины и Центральной Беларуси, а также некоторые черты одежды Восточного Полесья. Они имеют выразительный рисунок и удачно компонуются в традиционно полесские бордюры из тонких полосок.
На север от Лунинецкого района характер традиционного костюма меняется. Ляховичский женский костюм завораживает пульсирующим ритмом полосатого декора. При всей сдержанности орнаментального украшения, которое состоит исключительно из поперечных полос, он выглядит необычайно декоративным, ярким и в то же время элегантным. Тут наблюдается переплетение архаичных полесских традиций с художественными и технологическими новациями, которые более характерны для Понеманья и Центральной Беларуси.
Женские костюмы южной части Центральной Беларуси отличаются классически разработанной ромбо-геометрической орнаментикой украшения белой льняной одежды (сорочек, фартуков, наметок) и особенным клетчатым декором шерстяных юбок — с преобладанием поперечных полос в композиционном построении клетки. Это относится к костюмам Солигорского,
Любанского, Стародорожского районов. Здесь еще в 1930-е гг. существовала традиция украшения одежды древними приемами вышивки. Она охватывала также Пуховичский и западную часть Оси- повичского района. Женская одежда этого ареала является своеобразной энциклопедией образцов геометрического шитья. Ромбические мотивы вышивки отличаются выразительным контуром и тонким графическим содержанием, что хорошо отражает женский костюм Стародорожского района. Для него характерны пропорциональность, композиционная уравновешенность всех частей одежды, гармоничность колористических сочетаний. Особую выразительность костюму придавала своеобразно повитая наметка, которая здесь называлась «намётам». Концы ее богато украшались вышивкой и обшивались бахромой. Характерной чертой «намёта» является то, что на двух концах его вышивался различный орнамент.

Стройность силуэта, подчеркнутая приталенным «гарсэтам», сшитым из дорогих покупных тканей, и цветовая гармония поперечно-полосатого декора поясной одежды присущи женскому костюму Слуцкого района. Близость крупных городов способствовала быстрому проникновению в крестьянский быт фабричных тканей и элементов городской моды. Еще в самом начале 20 в. женщины сменили тут свои тонкие белые намитки на большие набивные платки из тонкой шерсти — «бусляню».
Подобные черты характерны и для женских костюмов северо-западных районов Минщины (Молодечненский, Воложинский), а также для костюмов Понеманья. Особенностью женского костюма названного ареала является удлиненный силуэт, образованный специальным покроем юбки — андарака и плотно прилегающим к стану «гарсэтам». ГоловнЬй убор состоял из чепца и платка. Чепец имел характерную форму в виде круглой шапочки с декорированными ушками и пришитыми к ним широкими лентами. Платок драпировался поверх чепца таким образом, что декор на ушках был виден. Костюмы Понеманья отличаются и своим колоритом, в котором преобладают темно-синие, фиолетовые, вишневые, сиреневые оттенки.
Самобытный вариант традиционного восточнополесского костюма долго сохранялся в Калинковичском и Светлогорском районах Гомельской области. Его характерная черта — органичное включение инновационных элементов кроя и декора в древнюю композиционную основу костюма. Традиционная по конструкции сорочка с прямыми плечевыми вставками и воротником-стойкой украшалась по горловине широкой присобранной оборкой («брыжы-надзяванцы»). Все части костюма насыщались красным цветом за счет богатого узорчатого тканья и вышивки.
Многовариантность комплексов традиционной одежды жителей восточной части Беларуси — Поднепровья была заложена в 9—12 вв., когда эта территория являлась местом соединения трех славянских племен — кривичей, дреговичей и радимичей. В дальнейшем удобные водные пути по Днепру, Сожу, Беседи, Березине способствовали культурно-экономическим связям с соседними народами России и Украины, что значительно повлияло на традиционный костюм. В конце 19 — середине 20 в. на Поднепровье выделялось несколько вариантов женского костюма, которые отличались как составными частями и их кроем, так и орнаментально-колористическим решением. Наиболее архаичный комплекс с несшивной поясной одеждой — женской «панёвай» и девичьей «калышкай» — сохранился в юго-восточной части Поднепровья (Ветковский район Гомельской области). Он выделяется среди соседних комплексов своим необычным многослойным силуэтом, который подчеркивает дородность женщины, ее физическую крепость. Комплекс завершается особым головным убором — девичьим кубком (корона-коробочка, обшитая лентами) или женским платком, эффектно завязанным на специальную прическу — «рог».
Пограничье с Россией способствовало появлению на территории Беларуси ряда своеобразных женских комплексов, в состав которых входила юбка-андарак с пришитым лифом, который напоминал сарафан. В экспозиции музея такой комплекс представлен костюмом Мстиславского района. Одним из наиболее цельных и выразительных костюмов Поднепровья является чечерский. Для него характерна необычайная насыщенность красным цветом всех частей одежды, кроме черной удлиненной безрукавки, удачно подчеркивающей большой отложной воротник сорочки, богато украшенный вышивкой, самодельными кружевами или бахромой.
В северном этнографическом регионе Беларуси — Поозерье — домотканая одежда рано вышла из употребления, поэтому целых ее комплексов почти не сохранилось. Витебщина представлена в экспозиции музея одним костюмом Дубровенского района, который по историкоэтнографическому делению относится к По- днепровью (М.Н. Винникова).

РУШНИКИ
Рушник является одновременно бытовым, обрядово-ритуальным и декоративным предметом. Полесемантичный и универсальный по своим функциям, он был верным спутником белорусов на протяжении столетий, не утратил своей актуальности и в наши дни, выполняя важную роль в семейной обрядности. Вместе с костюмом рушник донес до нас орнаментальные и технологические особенности традиционного ткачества, вышивки, кружевоплетения, воплотив в себе художественный вкус и талант наших предков. Местные орнаментально-композиционные каноны художественного оформления рушника, которые формировались в ходе его развития, не мешали народным мастерицам делать свои произведения неповторимо разнообразными и очень красивыми. Однако среди общего разнообразия орнаментально-композиционных решений белорусских рушников выделяются художественно-декоративные черты и технологические приемы, которые соответствуют традициям определенного историко-этнографического региона или локальной зоны.
Для рушников Западного Полесья характерен архаичный поперечно-полосатый декор, вытканный в основном простой и древней техникой четырехнитового одноуточного ткачества. Ярким примером этого являются рушники Ивановского, Ивацевичского, Пинского районов Брестской области.
Усложнение ткацких приемов и повышение декоративности наблюдаются в тканых изделиях Восточного Полесья, что характерно для рушников Калинковичского, Брагинского, Мозырского районов Гомельской области. Отличительной особенностью рушников Поднепровья является плотное заполнение их длинных концов крупным ромбо-геометрическим орнаментом, цветовая насыщенность и разнообразие использованных ткацких приемов — от самых простых видов ручного перебора и закладного тканья до сложного браного и многонитового ткачества. Яркой самобытностью среди них выделяются рушники д. Неглюбка Ветковского района Гомельской области, а также рушники Чечерского, Рогачевского районов Гомельской области, Краснопольского, Кричевского, Быховского районов Могилевской области.
Мягкое соединение изысканных по графическому рисунку мотивов браного и выборного ткачества с чистотой белого поля характерно для рушников Поозерья. Особой выразительностью выделяются старообрядческие выборные рушники, на которых кроме геометрических и стилизованных растительных мотивов можно увидеть и антропоморфные изображения.
Преобладание бело-серого, бело-коричневого и бело-голубого колорита, почти полное отсутствие красного цвета, распространенность продольных композиционных решений, многонитовых и переборных техник ткачества отмечаются в рушниках Понеманья. Это свидетельствует о значительном влиянии ремесленного ткачества и вытеснении традиционных приемов тканья новыми, более механизированными и продуктивными техниками.
Для рушников Центральной Беларуси в целом характерны варианты классически разработанной браной ромбо-геометрической орнаментики в сочетании с четырехнитовым шашечным узорочьем или раппортное заполнение всего поля рушника мотивами переборного ткачества. Но среди них выделяются своеобразием локальные типы рушников, как, например, копыльские. Художественная выразительность их достигается сочетанием лаконичного по форме и насыщенного по цвету закладного орнамента с серебристо-белым светотеневым декором длинного середника, выполненного в технике шестинитового ткачества.
Концы рушников всех историко-этнографических регионов Беларуси обычно оформлялись бахромой или кружевом. В районах Западного Полесья еще встречаются архаичные узелковые кружева, сплетенные из ниток основы рушника. На остальной территории Беларуси с начала 20 в. распространились кружева, связанные крючком из льняных или хлопчатобумажных нитей. Характерными их особенностями являются зубчатый край и геометрический или стилизованный растительный орнамент (М. Н. Винникова).

АРХЕОЛОГИЯ И ИСТОКИ ИСКУССТВА
о утверждению археологов, система первобытного искусства Беларуси прослеживается со времени обитания тут кроманьонцев. Их мировосприятие было связано с эстетикой среды и неотделимо от первобытной религиозности. Коллекция археологических экспонатов времен палеолита включает фрагмент бивня мамонта, кремни, кости животных, раковинки. Именно из этих материалов началось изготовление украшений, ритуальных предметов, орудий труда. Коллекция музея создавалась с учетом комплексного изучения предметов искусства в среде. Однако выделены и отдельные раритеты, которые формируют образы нашего искусства и культуры в целом. Научная классификация самого многочисленного раздела (около 5 тыс. предметов) демонстрирует схему эволюции эстетических представлений предков современных белорусов.
Из недр палеолита, мезолита, неолита вышли современный стиль орнаментации, основные техники обработки натурального сырья. Каждый предмет принадлежит археологическому памятнику определенной археологической культуры. Именно производственной деятельностью людей порождено первобытное искусство. Зависимость от стихийных сил природы ведет к созданию разнообразных культовых предметов с определенной эстетической характеристикой. Это подвески-амулеты из зубов животных, бусы из просверленных раковин, заготовка чуринги (пластина из бивня мамонта) и т. д. Для изучения генезиса орнаментальных схем полезно рассмотреть жезлоподобный предмет из кости лося, найденный на поселении Озерное-2 Любанского района Минской области. Он декорирован геометрической композицией, составленной из контуров фигурки человека с топором. Геометрический раппорт примитивный, но достаточно выразительный для того, чтобы выделить основной принцип работы мастера. Перед нами пример стилизованного изобразительного мотива. Первобытные реалии — хищники, лесная флора, участники охоты — были прототипами символического мышления.
В группе экспонатов эпохи неолита присутствуют музыкальные инструменты — свистки из кости. Уникальной является находка фрагмента скульптурного изображения головы человека (поселение Осовец Бешенковичского района Витебской области), связанная, вероятно, с культом предков. Обращение мастера к облику мужчины является свидетельством перехода к патриархату. Лаконизм, вытянутые пропорции, высокая техника воплощения образа — это свидетельство утверждения нового стиля в первобытном искусстве.
Неолитический ассортимент представлен в основных коллекциях археологических памятников: поселение Неман-8 Пинского района Брестской области, Осовец-2 Бешенковичского района Витебской области. Новые социально-экономические условия иллюстрирует коллекция стоянки Камень-8. Среди материалов этого памятника выделяется груболепной остродонный сосуд, декорированный гребенчатым штампом. Зигзагообразные линии являются древнейшим вариантом геометрического орнамента. В музейную коллекцию входит уникальный экземпляр полной формы неолитического сосуда, который орнаментирован по венчику (обычно черепки старой посуды не сохранялись, а, растертые в крошку, домешивались в глиняное тесто новой утвари).
Этот материал дает возможность выделять по типу орнаментации варианты археологических культур. Неманская культура имеет своеобразные элементы орнаментации — наколы, насечки, ритмические черточки. Верхнеднепровские племена орнаментировали толстостенные сосуды с коническим либо яйцеобразным дном зубчатыми гребенчатыми отпечатками, наколами или глубокими ямками. Именно в конце неолита начался переход к производительным формам хозяйства.
В 19 — начале 20 в. была выделена среднеднепровская культура эпохи бронзы. Известные исследователи А.А.Спицин, В.В.Хвойко, В.А. Городцов и др. изучали на начальном этапе разнообразные формы топоров. Археологи А.М. Левданский и К.М.Поликарпович внесли значительный вклад в изучение первобытных форм эпохи бронзового века и неолита. Последние исследования среднеднепровской археологической культуры дают представление о многочисленных вариациях декорирования кухонной посуды, которая представлена в экспозиции Музея древнебелорусской культуры. В основном это были плоскодонные, толстостенные сосуды с выпуклым туловом и орнаментированной верхней частью. Линейным штампом и шнуром, гребнем, даже ногтевым вдавливанием получали пояски из прочерченных линий, заштрихованных треугольников, наколов, наклонных черточек в виде колоска или еловой веточки. Первоначальные истоки самой идеи — аналог, взятый у природных форм, однако размещение уже сложное. Оно является предтечей ритмического раппорта и орнаментированных композиций, проявившихся позднее в одежде и ткачестве. Памятники бронзового, а также раннего железного веков, донесли до нашего времени сведения о приемах и технологии изготовления предметов из металла, кости, о новых чертах быта и эстетики.
Археологические материалы позволяют изучать этногенез племен, которые жили в то время на северо-восточных землях Европы. Недостаточно изучены пути их миграции, контакты с соседями, происхождение и эволюция культурных традиций.
В решении этих вопросов важную роль играют археологические находки остатков заруби- нецкой культуры (инвентарь стоянок у д. Тайманово, Адаменко и Чаплин). Они имеют типологическую связь с материальной культурой ранних славян (типы керамики и украшений).
Художественное качество привесок с выемчатыми эмалями, так называемых абиденских эмалей, демонстрирует своеобразную цветовую гамму, что говорит об уровне местного ремесла. Среди предметов клада со стоянки Адаменка Быховского района представлены римские бусы. Эти и другие предметы иллюстрируют существование ответвления Янтарного пути между Римской империей и Прибалтикой (Пруссией и Западной Литвой).
В музее хранится коллекция римских монет, собранная Л.Д.Поболем.

В 6—9 вв. происходит активная миграция славян на территорию Беларуси. В это время первобытная община, основанная на кровном родстве, постепенно уступает место общине сельской. Новые отношения находят воплощение в погребальных обычаях славянских племен — дреговичей, кривичей и радимичей. Изучение погребальных обычаев открывает нам конкретную социальную обстановку. То, что в одном кургане был только железный нож, а в другом содержался богатый набор ювелирных изделий, в том числе стеклянные бусы из 213 бусинок, указывает на имущественный статус. В курганах встречаются разнотипные височные кольца — распространенное женское украшение. Одновременно эти предметы указывают на ремесленные традиции, послужившие основой для развития искусства.
При изучении истории Полоцкой земли в 12—13 вв. плодотворно знакомство с материалами городища Масковичи. Его стратегическое положение позволяло держать оборону на северо- западе Полоцкой земли. Одновременно городище являлось усадьбой-замком феодала. Указанные материалы подтверждают, что население городища имело неоднородный этнический состав (найдены типичные балтские и славянские украшения, вооружение). Всего зафиксировано восемь этносов адекватно носителям культуры. Впервые на территории Беларуси здесь найдены кости с руническими надписями и рисунками (рунические элементы выявляют национальные истоки в композиции орнамента).
Высокого уровня в средние века достигла специализация белорусских ремесленников. В вещевом комплексе Волковыска обращает на себя внимание множество предметов, художественно оформленных «кавалям1 медз i серабра». Разнообразная продукция — пластинчатые широкосрединные перстни, лирообразные и прямоугольные пряжки, крученые браслеты, стилиписала, застежки для книжных переплетов — показывает, что мастерство волковысских бронзолитейщиков опиралось на опыт и давние традиции и достигло высокого уровня. Значительное место в художественном ремесле Волковыска занимала резьба по кости. Наибольшее развитие она получила во 2-й половине 12—13 вв. С помощью специальных инструментов (больших ножей, легких топоров, лучковых сверл) изготавливались орнаментальные изделия из рога лося. В экспозиции есть двухсторонние гребни, иглы, накладки и ручки бытовых предметов. Орнамент складывался из линейных элементов — «глазков», композиций растительного характера. Сравнительное изучение археологических материалов из раскопок древних городов Беларуси показало, что материальная культура во времена средневековья была почти однородной, соответствовала культуре всей Древней Руси и отвечала уровню хозяйственно-ремесленной жизни.
В народной среде создавалась хорошая материальная и духовная культура. Пример тому — экспонаты древнего Полоцка, Лукомля. «Плотьк», «Плотеск», согласно скандинавским сагам «Palltessguborg», был центром Полоцкого княжества (10—13 вв.), которое находилось на западнодвинском ответвлении водного пути «из варяг в греки». Этот город был одним из крупных ремесленных и торговых центров. В Лукомле в 11—12 вв. также была активная торговоремесленная жизнь. В городах развивалось прежде всего кузнечное дело. Именно оно обеспечивало население городов и окрестностей предметами быта, орудиями сельскохозяйственного труда. В разделе экспонируются железные орудия (косы, ножи), шлак и литейные формы из Лукомля. О существовании других ремесел говорят находки не только готовых изделий, но и полуфабрикатов, отходов на месте бывших мастерских.

Так, в Полоцке на месте бывших мастерских по обработке кож археологи нашли детали обуви, заготовки для кошельков и инструментарий мастера. Уникальными являются образцы ремесла по обработке кож — кожаной обуви, которую носили горожане в 12—13 вв. На обуви видны проколы от вышивки с круговыми (солярными) элементами. Полоцкие мастера декорировали изделия швом «веревочкой», «гусем», «назад иголкой», получая рисунок на обратной стороне — «мерею». Традиционный вид обуви — поршень. Поршни не шились, а стягивались из одного куска мягкой кожи шнурком, протянутым в сквозные отверстия. Многочисленные находки пряслиц (сланцевых и глиняных) свидетельствуют о широком развитии в Полоцке и Лукомле ткачества. Из коллекции стеклянных браслетов, бус, ожерелий Лукомля можно узнать об ассортименте ремесленной продукции данного типа в 12—13 вв. Изделия всех видов ремесел, возможно, были предметами внутренней торговли — «купли». В то же время западные земли Руси были охвачены и торговлей с порубежными народами — «гостьбой». В экспозиции можно видеть торговый импорт: сердоликовые бусы из Средней Азии и Кавказа, янтарь из Прибалтики, некоторые ювелирные изделия и монеты из Западной Европы. Все упомянутые экспонаты позволяют проследить, как проявлялась одна из главных функций средневекового города — торговая, которая стимулировала развитие ремесел и ускоряла выработку местной художественной традиции.
Во времена феодализма обострилась феодальная борьба. Поэтому большая часть вещевых комплексов — вооружение. При раскопках в Полоцке, Волковыске, Лукомле, Лиде, Мире выявлены фрагменты экипировки всадника и конской сбруи — художественно изготовленные шпоры с остатками позолоты, инкрустацией, стремена, удила и др.
Декоративно-прикладное искусство Беларуси в древности являлось самостоятельной частью духовной культуры и существовало, способствуя формированию художественных ценностей городской и деревенской культур (О. А. Воротникова).

Керамика

В музее собрана небольшая коллекция белорусских изразцов: 16 в. — из замков в Мире, Ло- гойске, Крево, Заславле; 17 в. — из Иказни (Браславский район), Быхова, Кричева, Новогрудка, Заславля и др. Экспонируются также монохромные и полихромные рельефные изразцы 19 — первой половины 20 в., которые изготовлялись в традиционных центрах гончарства — И венце и Ракове, а также в Минске (М. М. Яницкая).
Гончарство принадлежало к наиболее распространенным ремеслам в Беларуси. Его расцвет начался в 16—17 вв., когда возникли цеховые объединения гончаров в Минске, Полоцке, Гродно, Слуцке и других городах. Позже в городах гончарство пришло в упадок, но развилось в местечках и селах. Сельские гончары, сохраняя традиционные приемы обработки сырья, орнаментации, достигали большого мастерства. В конце 19 — начале 20 в. существовало более 50 центров гончарства, крупнейшими из которых были Пружаны, Городная, Ружаны, Погост-За- городский, Лоев и другие.
Одним из самых древних видов керамики является обварная керамика. После обжига изделия охлаждали в специальном обваре, при этом красноватая поверхность изделий покрывалась темными коричнево-черными пятнами, становилась рябой.
Изделия гончаров деревни Городная на Сталинщине были известны даже за пределами Полесья. В начале 20 в. их продукцию вывозили в Варшаву, Вильнюс, Киев, Минск. Посуда из белой глины сдержанно украшалась красной ангобной росписью — ровными и волнистыми поясками, косыми широкими полосками. Городнянская керамика музея датируется 1920— 1930 гг. и является частью бывшей коллекции Виленского университета.

В музее собрана ценная коллекция задымленной керамики пружанских, порозовских и ружанских мастеров. Они использовали глины с высоким содержанием окиси железа и обжигали без доступа кислорода, при этом черепок приобретал серый, черный, изредка с синеватым отливом, цвет. Иногда задымливание сочетали с лощением: перед обжигом на стенки посуды гладким камешком наносили различные узоры — прямые и косые полоски, волнистые линии, зигзаги и др.
Сельское гончарство начало использовать глазурование только в середине 19 — начале 20 в. В коллекции музея — изделия 1930—1940 гг. из Ракова и Ивенца. Изделия из Ивенца притягивают внимание очень сдержанным ангобным декором — коричневые веточки на золотистом фоне. В послевоенное время мастерами разработан новый вариант местного декора — «флянд- роую». В Ракове роспись носила ярко выраженный свободный характер: на стенках посуды вырастали белые, зеленые, коричневые цветы и веточки. Дисненские изделия глазурованные, с контррельефной ангобной росписью. Очень нарядно выглядят и бабиновичские изделия: белые волнистые линии, точки, зигзаги наносились с помощью коровьего рога. Глазурованная поверхность закрепляет и одновременно подчеркивает выразительность декора.
Изготавливали гончары и игрушки. Наиболее часто встречаются изображения домашних животных: коней, собак, баранов, наиболее древними из всех игрушек являются, вероятно, птицы. Очень интересно разглядывать фигурки людей. Всадники, барышни в длинных платьях, шляпках, с цветами или собачками в руках, рядом с кавалерами — все они выглядят очень живописно (С.С. Беляева).

ПРЕДМЕТЫ НАРОДНОГО БЫТА
Этнографическая коллекция насчитывает свыше 3000 экспонатов, которые ярко характеризуют быт белорусов и раскрывают всю многогранность народной жизни, свидетельствуют о яркой самобытности белорусской национальной культуры. Формирование коллекции прошло два этапа. В 1970-е гг. отдельные предметы (самопрялки, маслобойки, керамика) доставлялись в музей вместе с первыми иконами, скульптурами и произведениями декоративно-прикладного искусства экспедициями из Брестчины. В 1977 г. благодаря усилиям О. В. Терещатовой и А. К. Леоновой из Историко-этнографического музея Литвы был привезен 891 экспонат из собранных виленскими исследователями в 1920—1930 гг. в западно-белорусских поветах (Лабачэуская В. Беларуская этнаграф1чная калекцыя з Вшьш // Спадчына. 1996. No 1.С. 151-161).
Второй этап охватывает 1991—1999 гг., когда экспедиции музея во главе с В. Ф. Шматовым вывезли памятники этнографии и народного искусства из отселенных после аварии на ЧАЭС деревень Восточного Полесья и Могилевщины (Брагинский, Чечерский, Кормянский, Слав- городский, Костюковичский, Краснопольский и другие районы). Было спасено около 2000 произведений — важное прибавление к памятникам Центральной и Западной Беларуси. Стоит заметить, что Восточное Полесье и Могилевщина принадлежат к наиболее традиционным районам Беларуси, где народная культура, в том числе памятники этнографии, сохранилась в своей первозданной чистоте и неповторимости. Таким образом, территориально этнографическая коллекция охватывает почти всю Беларусь, а по хронологии сохранившихся памятников — самая ранняя (В. Ф. Шматов).

В музее экспонируется небольшая коллекция народных музыкальных инструментов, собранная в конце 1970-х гг. И. Д. Назиной, произведения современных народных мастеров, в частности резная скульптура, керамика, над собиранием которых трудилась А. К. Леонова. В фонде хранится коллекция художественного стекла завода «Неман» и Борисовского хрустального завода, сформированная М.М. Яницкой.