Алексей Гаврилович Венецианов 1780-1847
Семья Венециановых проживала в Москве на Воронцовской улице, там же находился дом знаменитого портретиста Ф. С. Рокотова. В русском искусстве конца XVIII века именно жанр портрета был наиболее развит, и Алеша хотел научиться писать в нем.
Трудная жизнь в столице
Она изображена в чепце с сияющими золотистыми лентами и красном переливчатом шелковом платье. В руках — сложенный веер, который выходит за пределы картины. В полотне почти не ощущается пространство, фигура Венециановой кажется уплощенной, но зато с особой тщательностью выписаны оборки шали и складки платья, а также нежно обозначены теплые рефлексы на руках и лице.
Он пытался зарабатывать на жизнь созданием картин в технике пастели, о чем и подал объявления в местные газеты. Однако удача не улыбалась наивному москвичу. В столице проживало много русских и иностранных живописцев, а также студентов Петербургской Академии художеств — и все стремились получить заказы с помощью рекомендаций и связей. В конце концов
Черноволосый обаятельный мужчина, прищурившись, взирает на зрителей. Сияющие детали синего шелкового маскарадного костюма и рефлексы отороченного тонким прозрачным кружевом белого воротника делают картину нарядной и праздничной. Гармоничный колорит и продуманное решение освещения — условный нейтральный серый фон за спиной мужчины и глубокие темные тени, подчеркивающие мягкий боковой свет, — создают впечатление некоторой объемности фигуры. В портрете присутствует все та же легкая таинственная дымка, отчего юноша кажется романтичным театральным героем.
Обретение наставника
Прожив несколько лет в Петербурге, Венецианов, страстно желавший получить новые навыки в живописи, понял, что без рекомендаций в этом городе ему ничего не добиться.
Неугодный издатель
Со временем мировоззрение Венецианова во многом серьезно изменилось. Как и большинство деятелей искусства, его стали волновать проблемы социального и нравственного характера. В декабре 1807 Алексей Гаврилович начал выпускать «Журнал карикатур». Желая как можно четче обозначить цели издания, он поместил в него эпиграф: «Смех исправляет нравы». Новый журнал представлял собой эстампы с гравюр и листы с подписями к картинкам. Это были различные карикатуры и аллегорические отображения пороков современного художнику общества. Большинство сюжетов иллюстрировали сочинения знаменитого поэта Г. Р. Державина. Сатирический журнал Венецианова заинтересовал многих читателей и имел внушительный подписной лист.
Звание художника
Все это несколько обескуражило Венецианова, он решил оставить службу в почтовой канцелярии и
перешел в Лесной департамент Ведомства государственных имуществ на должность землемера. Одновременно с этим Алексей Гаврилович задумал получить официальное звание художника.
Венецианов предложил «Автопортрет» (1811, Государственная Третьяковская галерея, Москва), что являлось странным и дерзким поступком. Алексей Гаврилович с одухотворенным взглядом, словно задумавшись, застыл с палитрой и кистью в руках. Однако в академическом совете на тот момент состояли профессионалы живописи и в этой, казалось бы, простой работе они увидели и четкое композиционное равновесие, и характер модели, и продуманное колористическое решение.
Художник-патриот
Санкт-Петербург наводнили беженцы из Москвы, к которой уже вплотную подступили наполеоновские войска. Алексею Гавриловичу стало известно от знакомых, что его московский дом со всем имуществом сгорел, а судьба престарелого отца никому не ведома. Позже он узнал, что Гаврила Юрьевич чудом остался жив. В тот момент Венецианов, как настоящий патриот, не мог оставаться в стороне от происходящих событий и снова предпринял попытку издания листов с сатирическими сюжетами.
Забавные листы в трудные военные годы шли нарасхват, и цензоры, как и вся страна, переживавшие всплеск патриотических чувств, обошли своим вниманием сатиру. В мирное время этого не произошло бы — очень многие вышестоящие чиновники относились к мастеру с пренебрежением.
Личное счастье
А После окончания войны художник мало занимался творчеством, предпочитая одинокие прогулки по городу темными вечерами.
Пока семья жила в Петербурге, Алексей Гаврилович объезжал губернию в поисках подходящего им и доступного по деньгам имения и, кроме того, продолжал работать в департаменте Лесного хозяйства. Супруга родила ему двух дочерей — Александру и Фелицату, при этом бедная женщина постоянно болела, чувствуя себя плохо из-за промозглого столичного климата. Наконец художник приобрел небольшое имение Сафонково в Тверской губернии и стал не спеша готовиться к переселению.
Первый шедевр
Вскоре Венецианов задумал создать многофигурную композицию, в которой деятельность людей была бы обязательно представлена в определенном интерьере. Картину «Гумно» (1821—1822, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург) Алексей Гаврилович писал с натуры. Живописец оставил на первом плане полотна края свежих спиленных бревен, а в центре на полу поместил метлу и щетку, сделав их своеобразной точкой отсчета измерения глубины помещения. Мягкий рассеянный свет, нечеткие тени на полу, подчеркивающиеся тонкими темными линями висящих на стене ременных кнутов, и удаляющиеся к противоположной стене горизонтали сложенных бревен придают всей работе благостное настроение и оставляют впечатление размеренности крестьянского труда.
Успех и поражение
Одной из них являлась работа «Вот те и папин обед» (1824, Государственная Третьяковская галерея, Москва). Так же положительно были приняты и остальные представленные на академической выставке полотна Венецианова.
Очень многие, в том числе титулованные, господа теперь изъявили свое желание покровительствовать малоизвестному, но явно одаренному художнику. Он услышал также немало лестных отзывов профессионалов о своих работах. Вскоре закончилась академическая выставка, но Алексей Гаврилович не спешил возвращаться в имение. Почувствовав успех и осознав масштаб своего художественного мастерства, он вознамерился добиться следующего академического звания — профессора перспективной живописи. Венецианов вызвал к себе на съемную квартиру супругу с дочерьми и слугами. Однако, несмотря на многочисленные обещания о помощи и покровительстве, жить семье было практически не на что. Алексей Гаврилович почти отчаялся и уже хотел возвращаться в Сафонково, как вдруг пришло известие о покупке его картины «Гумно» самим императором.
Вскоре Венецианов получил от Академии программу, которую должен был выполнить на соискание звания профессора, и принялся за работу. Всю холодную осень 1824, зиму и начало весны 1825 мастер пытался доказать академическим чиновникам свою профессиональную состоятельность.
«Спящий пастушок» — Блестит небольшая, чуть заросшая речка, за ней среди густой травы виднеется крестьянка с коромыслом, а дальше высится покосившееся гумно. В теплой красоте летнего дня чувствуются умиротворение, жизненная правда и любовь к родной земле. Этот простой сюжет с привычным для русского человека пейзажем удивительным образом превращен мастером в поэтичное произведение, воспевающее любимый край.
Но имение целый год простояло без хозяина, и теперь Венецианову нужно было отложить холсты и краски и заняться сельским хозяйством, чтобы прокормить семью.
Государственная Третьяковская галерея, Москва) реалистичная и в то же время аллегоричная, так как является образом всей русской земли. В правой части полотна в траве сидит ребенок героини. Образ молодой матери-крестьянки романтичен: такое впечатление создает и плавный изгиб ее тела, и выражение нежного лица.
Царское поручение и школа Венецианова
Всю свою жизнь Венецианов с огромным увлечением запечатлевал образы крестьян, а вот заказные портреты он писал исключительно до 1828.
Оказалось, еще император Александр I в 1819 для создания галереи портретов героев войны 1812 пригласил из Англии модного живописца Джорджа Доу. Тот оказался неплохим портретистом, но алчным ремесленником. Англичанин создал портрет А. Н. Голицына, однако после изменения воинского звания князя поленился переписать мундир. Доу просто заклеил живопись бумагой, на которой сверху намалевал новые ордена и знаки отличия. Бумага на парадном портрете князя отклеилась в самый неподходящий момент, возник скандал. Венецианов, которому порой во время жатвы приходилось спать под открытым небом, чувствовал себя неловко в богатой и просторной мастерской модного портретиста. Алексею Гавриловичу было обидно заниматься чужой и чуждой ему повышенно декоративной работой, но еще больший эмоциональный удар он испытал, когда увидел истощенных и изможденных крепостных живописцев — помощников Доу.
Выполнив приказ царя, Венецианов стал добиваться для них вольной. Дома Алексей Гаврилович с еще большим упорством принялся обучать живописи способных молодых крестьян, и в результате ему пришлось заложить имение, чтобы иметь возможность выкупать их у хозяев. Неизвестно, чем бы закончилась эта разорительная для его семьи деятельность, если бы в 1830 Венецианов не решился отправиться за помощью в Петербург.
Он обратился к президенту Академии художеств, чтобы тот ходатайствовал о финансовой помощи от императорского двора. В канцелярию Николая I поступила бумага, в которой рассказывалось не только о бедственном положении академика Венецианова, но и о создании им новой русской школы живописи. Просьбу Алексея Гавриловича удовлетворили. Он получил разовую финансовую помощь, а также был приглашен на личную аудиенцию к царю. Николай I удостоил мастера ордена святого Владимира 4-й степени и присвоил ему почетное звание «художник государя императора». Теперь, как придворный живописец, который тем не менее вовсе не был обязан находиться все время при дворе, Венецианов стал получать неплохое ежегодное жалование. Однако ощутимое улучшение условий жизни не сделало Алексея Гавриловича счастливее.
Летом следующего 1831 во время продолжительной холерной эпидемии, распространившейся по губернии, скончалась супруга художника, Марфа Афанасьевна. Венецианов жил только своими дочерьми и многочисленными учениками, самые лучшие из которых на тот момент уже получили в Академии художеств золотые медали за конкурсные работы и готовились к самостоятельной творческой жизни.
В отстроенной в Сафонково отдельной мастерской каждый день вместе занимались и новички, и старшие ученики. В большом закрытом помещении юноши писали натюрморты и зарисовывали позирующих крестьян.
Венецианов обладал безошибочным чутьем на талант и, когда случайно встречал бедно одетого юношу с «листами подмышкой» или перепачканного масляной краской, просил показать ему созданные рисунки. Алексей Гаврилович старался хотя бы временно поддержать творческую молодежь, деликатно предлагая деньги на «кисти и краски».
Но не только на жалованье придворного живописца и периодически появляющиеся заказы содержал Венецианов свою школу. К тому времени в столице уже активно действовало Общество поощрения художников, основанное в 1821. Состоятельные члены этой организации в основном выкупали крепостных живописцев и самых способных посылали стажироваться за границу.
Просветительская деятельность
Алексей Гаврилович был одним из первых русских художников, который стал публиковать свои критические статьи, посвященные искусству современных ему мастеров живописи. В этот
период он сблизился со многими известными творческими людьми своего времени, такими как П. К. Клодт, Н. В. Гоголь, В. А. Жуковский, Н. И. Гнедич, И. А. Крылов и даже К. П. Брюллов, с которым вскоре искренне подружился.
Уже пожилой художник, давший себе зарок не писать заказных портретов, теперь с большим удовольствием создавал образы своих новых друзей и коллег. Кочубей, собравший в своем доме галерею живописи, охотно демонстрировал ее практически всем желающим. Канцлер изображен сидящим за письменным столом в гостиной своего столичного особняка. Лицо мужчины спокойно и бесстрастно. Отлично передана перспектива помещения, и лаконично выдержан в цветовом соотношении его классицистический интерьер, украшенный портретами и мраморными колоннами с дорическими капителями. Через окна падает холодный рассеянный свет, который придает всему полотну строгость. Парадный портрет Кочубея в исполнении Венецианова — самый точный по характеристике богатого, влиятельного и образованного дворянина.
Спад в творческой жизни
На академических выставках больше не было его картин, а в прессе не появлялись вдумчивые критические статьи. Но не только последствиями болезни объяснялся творческий кризис мастера. Начатая Венециановым и продолженная его учениками тема народных образов в русской живописи теперь получила большую популярность. Каждый, даже малоспособный, художник хотя бы в одной своей картине стремился представить крестьян, но сильно приукрашенных, счастливых, довольных и бездушных. Алексей Гаврилович был растерян не только из-за самой волны ложной народности, но и из-за одобрения ложно-народных полотен прессой и даже Обществом поощрения художников.
Правда жизни русских крестьян оказалась никому не нужна, ценились милые и красивые бытовые сценки с их участием. Поэтому Венецианов вдруг почувствовал неуверенность в своих суждениях, однако без творчества он себя не мыслил и все же стремился остаться мастером «народной живописи».
В полотне «Возвращение солдата» (1830-е, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург) художник изобразил спокойных крестьян и солдата с ребенком на руках. Удивительно, но в этом, казалось бы, таком знакомом Венецианову сюжете нет и намека на эмоции и жизненную правду. Большинство видных коллег-живописцев не одобрили эту картину.
При всей хвалебной критике в прессе Венецианов считал свое творение неудачным, но впереди его ждал еще больший провал.
Крупная неудача
К тому времени Алексей Гаврилович уже не являлся придворным живописцем: император отдал эту должность какому-то неизвестному художнику. Так Венецианов лишился ежегодного жалованья, что существенно сказалось на его финансовом состоянии. Уже в который раз было заложено Сафонково, куда теперь приехали судебные приставы описывать имущество. Большинство учеников на тот момент покинули своего наставника, и больной пожилой живописец остался практически один.
На конкурс откликнулись третьеразрядные живописцы и Венецианов, который задумал не только поправить свое бедственное положение, но и попробовать себя в незнакомом жанре исторической живописи. Основание Санкт-Петербурга» (1838, Государственная Третьяковская галерея, Москва) представляет молодого царя на берегу Невы в окружении подданных, один из которых держит в руках план будущего города. Венецианов поместил никогда не виденных им героев в условный пейзаж, тем самым лишив свое произведение самого главного — правдивости, то есть именно того, чем отличались его «народные» полотна. А ведь только живые образы могут передать красоту человеческой души. Картина получилась иллюстративной.
Пытаясь быть максимально убедительным, Алексей Гаврилович перед началом работы отправил прошение в монаршую канцелярию о том, чтобы ему предоставили одежду петровских времен. Художник хотел надеть вещи на натурщиков, чтобы вся композиция выглядела как можно реалистичней, но ему позволили лишь зарисовать костюмы.
А между тем ситуация в Сафонково стала настолько катастрофичной, что Алексей Гаврилович вынужден был отправить свою младшую дочь на службу. Он хлопотал о том, чтобы Фелицата получила должность классной дамы в любой женской гимназии Петербурга, и для этого объехал с нижайшим прошением всех знакомых высокопоставленных лиц. Однако работы в столице для девушки так и не нашлось, и художник с большим трудом пристроил Фелицату в Твери. Что касается Александры, то отпускать ее от себя Венецианов не хотел. Старшая дочь не только пыталась поднять пришедшее в упадок хозяйство, но и занималась живописью, оказавшись очень способной и, главное, преданной ученицей своего отца.
В те годы мастера уже покинули все его питомцы, он был глубоко уязвлен тем, что художественное общество столицы практически его забыло, чувствовал себя никому не нужным и постоянно думал о смерти.