Армянские ковры. На основе данных историков и путешественников можно составить представление о развитии ремесел в Армении и вывозе из страны изделий местных мастеров: Ани — по тем временам многолюдная столица средневековой Армении X—XI веков, город «тысячи и одной церкви» — изготовлял на продажу медные, керамические и текстильные изделия, украшения из стекла и др.; Двин — «великая столица страны» в IX—XIII веках— вывозил шелковые ткани, мутаки (подушки цилиндрической формы), кружева, предметы из стекла и керамики. Товары направлялись в Месопотамию, Византию, Грузию, в «страну Агуанк» (Кавказская Албания) и Персию; из городов и монастырей Киликийского Армянского царства в XII—XIII веках по Средиземному морю везли вышитые ткани и ювелирные изделия, предметы литургического назначения. Крупным ремесленным центром в средние века была историческая область Васпуракан и особенно ее города Ван и Арчеш (ныне в Турции).
Здесь развивались кожевенное и красильное дело, выделка полотняных и льняных тканей, обработка металла, дерева, камня, вышивка и особенно искусство золотых и серебряных дел мастеров. Созданные ювелирами городов Карин (Эрзурум), а в XIX веке — Ахалцихе и мастерами сел Ширака женские украшения и мужские пояса, культовые и бытовые предметы из металла свидетельствуют о неисчерпаемости творческого воображения ремесленников.
Ерзнка (Эрзинджан, Турция) была известна тонкими хлопчатобумажными и шелковыми тканями, медными изделиями, которые соперничали с аналогичными товарами из Евдокии (Токат, Турция). Особый интерес на мировом рынке вызывали работы армянских ювелиров из Иконии (Конья, Турция), армянская вышивка и ювелирные изделия из Константинополя, оказавшие заметное влияние на эти же виды искусства Восточной и Западной Европы. Армянские мастера производили с XVI века в Польше выделку сафьяна и кордебана (особо обработанные козьи и овечьи шкуры). Армянские ремесленники основали ряд центров по выработке шелка и сафьяна и в России. Кемах (Турция) был знаменит тонкими тканями, Кю- тахья (Кутина, Турция)—разнообразными керамическими изделиями. В Трапезунде армянские ремесленники занимались изготовлением прекрасной конской упряжи, кадильниц, сосудов для розовой воды. Килийские города Айнтап и Мараш славились искусством вышивки.
В расцвете ремесел большую роль сыграли амкарства — армянские профессиональные организации, напоминающие по структуре европейские цехи (гильдии), которые сушествовали до конца XIX века. Они были известны под разными названиями: амкарутюн (от перс, амкар — сотрудник) в городах Закавказья и Восточной Армении; эснафутюн (от араб, аснаф — ремесленник, надомник) в Западной Армении; ехпайру-тюн (братство) в Ани и Двине в X— XII веках и в Карине — в XIII веке. Из поколения в поколение, от учителя к ученику переходили навыки мастерства, веками отточенные технические приемы и канонические формы.
Многообразные изделия армянских ремесленников находили широкое распространение, проникали в быт разных народов и нередко приобретали обобщающее определение «восточных».
Распространение изделий армянских ремесленников на мировом рынке происходило благодаря активной деятельности армянских купцов.
Новый подъем искусство армянского ковра пережило после установления Советской власти в Армении (1920 г.), когда было создано объединение «Айгорг» (1921 г.) с несколькими районными филиалами и под государственную опеку взята работа мастеров-ковроделов.
Восточный ковер представляет собой гладко-ворсовое тканое изделие. Иногда коврами называют произведения вышивального искусства или аппликации (когда сшиваются из отдельных лоскутов). Но в основном понятие «ковер» относится к изделиям ворсового ткачества, которые надо отличать от безворсовых ковров-карпетов, также составляющих развитую ветвь декоративного искусства Армении.
В зависимости от бытовой функции определялись размеры ковра, подбирались нитки, решались цветовая гамма и орнаментальная структура, общая композиция.
Изготовление ковров, как и других видов декоративно-прикладного искусства, связано с целым комплексом работ: в нем принимают участие красильщики, чесальщики, мастера, изготовляющие станки, и др. Но главное действующее лицо здесь — ткачиха.
Ковроделие относится к числу древнейших ремесел, освоенных армянами. Однако разведение и стрижка овец, производство шерстяных нитей и тканей, их окраска фиксируются в районе Армянского нагорья очень давно.
В надписи царя Саргона II (722— 705 гг. до н. э.) во дворце ассирийского города Дур-Шаррукина среди подробного перечня добычи, захваченной в Муеасирском храме (сооружение урартского периода, находящегося на южном берегу озера Ван), упоминается 100225 голов овец.
У самих армян шерсть ценилась чрезвычайно высоко. В результате особых способов обработки получались различные виды шерсти, зафиксированные в языке под разными названиями: «гехм» — руно, «аср»— овечья белая с блеском, чистая, начесанная шерсть, «асракерп»—пенообразная, «асрапайл» — белая, блестящая; «гзат» — взбитая, начесанная (от «гзел» — чесать, трепать); «казн» — светящаяся, белая шерсть; «чур» —тонкий ворс шерсти ангорской козы, которая в основном использовалась ковроделами западно-армянских провинций. Мягкий козий волос назывался «дфтык» или «корк» (под этим же названием известны небольшие коврики и карпеты). Арабский географ Идрисй пишет, что в особом почете были армянские маленькие орнаментальные ковры. В грузинских источниках они упоминаются как «армянские тапаста».Этп «тапаста» мы видим в армянской миниатюре XIII века.
Дополнительным сырьем для армянских ковров служили мягкий козий волос, шелк, позднее осваиваются хлопок и лен, применяются золотая и серебряная нить. Но во все времена особенно высоко ценились ковры, изготовленные из чистой овечьей шерсти.
Шерсть промывали семь раз в проточной воде, трепали чесалками или дугами, пряли с помощью веретена или прялки (на территории Армении обнаружено веретено, изготовленное в III тысячелетии до н. э.). Нити сматывали в пряжу с правосторонним витком, окрашивали сложным способом и закрепляли краску квасцами, месторождения которых в Армении были, о чем упоминает Плиний Старший. Цвет пряжи закреплялся также солью и известью, а для придания блеска ее отмачивали в молочной сыворотке.
Краски имеют очень большое значение при создании ковра, составляя основу его цветового богатства. Среди красок Армении, минеральных, растительного и животного происхождения, были такие, которые находили спрос не только у местных мастеров, по и вывозились в другие страны.
Важнейшей краской была марена — красная («rubiа», упоминаемая Геродотом в V в. до н.э.). Другая армянская красная краска сандйк, которую римляне называли «horobitis», отмечается Страбоном (63 г.до н.э. — 20г. н.э.).
Исключительное место в ряде армянских красителей занимает «вордан кармйр» — «красная из червя», «червец». Сырьем для получения этой краски, о которой с восхищением писали как армянские историки, так и иностранные путешественники, служил корневой червь кошениль, распространенный в Араратской долине. Красная краска из этого червя — кармин, вывозилась из Армении в разные страны мира. В городах и селах Араратской долины было много красилен, что дало повод арабскому географу Балазорй назвать один из древнейших городов Армении Аргашат «Карят ал-Кырмыз» — красный город (тур.«кырмыз» — красный от перс, «керм» — червь, так как лучшая красная краска добывалась в Армении из червя).
В разных местностях Армении красили по-своему, получая неограниченное число оттенков каждого из основных цветов. Большое значение придавалось стойкости цвета по отношению к свету и другим внешним условиям (воздуху, влаге, пыли).
Исполнение ковра осуществлялось на ковроткацком станке. Станок («торк», «дазгах», «востайн») мог быть вертикальным (в основном в Западной Армении) и горизонтальным (в некоторых провинциях Восточной Армении). Узлы на восточных коврах вывязывались двумя способами: а) по двум нитям основы (прямоузловые- так ткали в ковродельческих центрах Малой Азии и в Армении; б) в полторы нити основы — этот способ применялся в персидских, азербайджанских и среднеазиатских коврах. Такой процесс вязки ковра был более древним и сложным.
Ткань ковра должна была быть гладкой, без выпуклостей. Особое внимание уделялось ровности и прочности боковых краев. По верху и низу ковра иногда оставляли бахрому. Длина изделий доходила до шести метров.
В 1920-х годах уже работали первые профессиональные художники по коврам—А. Кеши- шян, Д. Гаранфильян, Тарагрос, дело которых сегодня продолжают представители более молодого поколения— М. Мнацаканяи, М. Вартанян и др.
Для определения карпетной и ковровой вязки в армянском языке есть несколько выражений.
Слово «каперт», которое когда-то означало и ворсовый ковер, встречается в переведенной в V веке Библии. Крупнейший ученый-армяиовед Гр. Ачаряи считает слово «каперт» исконно армянским.
У армян употребимы для ковров и названия «халй» и «халича». Существует также мнение, что употребляемое в арабском и турецком слово «халй» происходит от армянского «хав» (ворс)—«хав», «хавли», «хали». Вероятно, для ворсовой ткани, то есть для собственно ковров, в древности употреблялось и слово «базма-кан» (от глагола «базмел» — восседать, возлежать), часто встречающееся в средневековой армянской историографии и поэзии (Фавстос Бузанд, Степанос Таронаци, Фома Арцруни, Стеианос Орбелян, Григор Нарекаци и др.).
Ворсовый ковер был известен па Востоке очень давно. Самый древний ковер, найденный на Алтае, в Пазырыкском кургане, обладает темно-красным бархатным ворсом. В геометрический узор, входящий в основу его художественного оформления, включены ряды всадников и оленей. Он датируется V—IV веками до и. э. (Ленинград, Гос. Эрмитаж). С. И. Руденко, обнаруживший этот ковер, считает его происхождение мидийским, парфянским или персидским. (Напомним, что армян, персов и парфян связывали постоянные политические и экономические отношения. Геродот писал, что «обычаи мидийцев в основном те же, что и у армян».)
Известно, что столица Лидии город Сарды (Сарт) гордился своими ворсовыми коврами, привезенными из Персии. Ступать по ним имел право лишь царь. Дворцовые покои Александра Македонского украшали длинноворсовые шерстяные ковры красного цвета и стриженые ковры с изображениями животных. Есть сведения, что Нерон заплатил 4 000 000, а полководец Сципион 800 000 сестерциев за привезенные с Ближнего Востока ковры. О широком распространении у древних греков и римлян восточных ковров свидетельствуют строки, встречающиеся в «Илиаде» и «Одиссее», в идиллиях Феокрита, в произведениях Горация и Катулла. Эсхил в трагедии Персы» упоминает о коврах в персидских дворцах. Ковроткачество существовало уже в Древнем Египте, Ассирии и Вавилоне.
Армянские ковры были украшением дворцов, мерилом богатства. Армения ежегодно выплачивала дань двадцатью коврами (свидетельство ибн-Халдуна). Султан Махмуд Газневи (X в.) послал армянский ковер в дар кашгарскому хану Кадиру, а везир Абу Фазн Сурн Марагй — газневийскому султану Масудй. Как пишет арабский географ-историк Якут, в городе Ване ткались ковры больших размеров. Широкую известность получили сведения венецианского путешественника Марко Поло (XIII в.) об армянских центрах ковроткачества и производимых там коврах.
Напомним, что XII — начало XIII века были временем сельджукского владычества в Западной Азии и Закавказье. Сельджуки-завоеватели, сохраняя ремесленную ориентацию в покоренных городах, сами приобщались к местной культуре. «Имея свою кочевническую культуру, эти пришельцы не могли с собою принести ни архитектуры в камне, ни творческого напряжения сил, нужных для выработки новых форм искусства…» (И. Орбели). По данным крупнейшего сельджуковеда В. Гордлевского, в руках армян были сосредоточены металлообработка, кустарное надомное производство, ткачество, а по данным историка Д. Еремеева — ковроделие, оружейное и гончарное дело. К этой же группе относятся фрагменты ковров с «птичьим орнаментом» из Музея Мевляна в Конье и из Музея декоративного искусства и ремесел Гётеборга (Швеция). Тематика орнаментов в произведениях, относимых к искусству сельджукидов, «связана с до- мусульманским народным искусством» (Д. Еремеев).
Ему разрешалось набирать мастеров и торговать коврами в Речи Посполитой в течение двадцати лет. Многочисленные сведения об армянских ремеслах и особенно о ковроделии сообщает турецкий путешественник Эвлия Челебй (началоXVJI в.), специально отмечавший великолепие армянских золототканых и шелковых ковров из Вана, Карина, Баберда (Байбурд, Турция). Красивые и дорогие ковры ткали в областях Гохтн, Арцах, Зангезур. Ковер занимал большое место в быту жителей Нор-Джуги — армянской колонии под Исфаханом (Иран). Представители торговой армянской компании Исфахана неоднократно доставляли в Москву лучшие ковры. Образцы ковров, изготовленных мастерами Нор-Джуги, достигали Голландии, Марселя, Венеции и часто именовались «персидскими» по названию экспортирующей страны. Развитие ковроткачества у армян, живших в Австрии, можно объяснить тем, что они были выходцами из города Ани. Последний киликийский царь Левой VI, избавившись от египетского плена (1382 г.), жил в Испании, затем во Франции, имея при себе множество ремесленников, в том числе армян ткачей. В 1514 году турецкий султан Селим IV переселил из Тавриза в Малую Азию большое число ремесленников, среди которых были армянские мастера-ковроделы.
Среди их товаров имелись образцы ткацкого искусства и других народов, но преобладали ковры армянского происхождения. Посредством торговли и многочисленных обменов ковры появлялись в Европе и России, становились частью быта других народов. Этим объясняется изображение армянских ковров, наряду с персидскими, египетскими анатолийскими, в ряде произведений европейской живописи — в картинах итальянских живописцев Джотто, Мантеньи, Пинтуриккио, Беллини, Якопо Бассано, Караваджо, нидерландцев Яна ван Эйка и Мемлинга, фламандцев Рубенса и Ван Дейка, голландцев Рембрандта, Вермеера, Терборха, испанских художников, а также Хогарта, Делакруа и других. Звучный красивый цвет восточных ковров, теплый желтый или свежие зеленые тона помогали организовать живописную композицию полотна или фрески. Акцентировалась колористическая выразительность ковра, подчеркивалось его участие в общей живописной структуре изображения.
Особую ценность представляют изображения ковров в произведениях Гольбейна, и в частности роскошный ковер в его «Богоматери бургомистра Мейера с семьей» (1526 г., Дармштадт, Дворцовый музей). Благодаря этой картине определенная группа ковров вошла в научный обиход под названием «ковры Гольбейна».
Воспроизведения армянских средневековых ковров встречаются и в армянском изобразительном искусстве. Упомянем лишь несколько примеров: миниатюры из Евангелия царя Гагика Карсского XI века, Евангелия царицы Керан 1273 года (оба из собрания армянского монастыря св. Иакова в Иерусалиме), Евангелия Мугни (XI в.), из «Нарека» — книги песен Григора Нарекаци (1173 г.), из Евангелий 1166, 1251, 1249 гг., из «Чашоца» — праздничной Минеи Хетума II 1286 года (все из Матенадарана, Ереван). Можно усмотреть определенное сходство в композиционном построении декоративных листов рукописей («хоранов») и линейно-цветовой структурой ковров. К приведенным выше примерам можно прибавить ряд произведений армянских художников XVII—XVIII веков, работы В. Суренянца (1860—1921), где также нашли место изображения ковров.
Говоря о центрах армянского ковроделия, необходимо всегда учитывать и оговаривать исторические периоды. Так, например, ведущими центрами ковроделия в IX—XIII веках были Двин, Ани, Карин; в X— XVIII веках — Карин, Себастия, Арцн, Кесария, Муш, Ван, города Киликийского армянского царства; в XVI—XVIII веках — села Араратской долины, Сурмалинской и Арцахской областей; в XVII—XVIII веках — Арцах, Нахиджеван, Нор-Джуга, Утик; в XIX веке — все провинции Армении; в начале XX века — Восточная Армения, а после 1920 года — Советская Армения.
После переселения армян, подвергавшихся геноциду со стороны турецких властей, в Россию в XIX веке и в 1915 году ковры, характерные для Западной Армении, начали выделываться в ряде районов Восточной Армении. По этим образцам было создано много однотипных вариантов. В результате приобщения к местным традициям складывались и новые группы и типы. Так, армяне из Карина обосновались в Ахалцихе. Привезенные ими и выполнявшиеся впоследствии на новом месте ковры относятся к группе «Карин». Жители Вана, переселившись в Нор-Баязет (ныне г. Камо), оказали сильное влияние на местное ковроделие, привнеся в него определенные черты васпураканских ковров. На ремесла сел того же Нор-Баязета, а также Ширакской равнины и Араратской долины заметное воздействие оказали беженцы из Муша, а сасунцы решающим образом повлияли на ткачество Тал янского и Аштаракского районов Армения.
Создавая своя культурные ценности, армяне не могли оставаться безразличными к искусству соседних народов. Они населяли не только Восточную Армению, но жили на всей территории Кавказа: в Тифлисе, Гори, селениях Кахетии. в Дагестане, Ширване, Казахе. К этому надо прибавить территорию Малой Азии — Анатолию, в городах которой работали армяне ремесленники. Вполне понятно, что между жившими и развивающимися по соседству народами происходил культурный обмен. Яркий пример — ковроделие Арцаха (Карабах) конца XIX века, где хотя и преобладают армянские черты, но очевидны армяно-азербайджанские взаимовлияния и даже прямые заимствования у ковроделов Сюника.
Во время преследования в Турции армян в конце XIX и в начале XX века были уничтожены культурные ценности Западной Армении. Образцы армянских ковров сохранились лишь в мечетях, музеях, частных коллекциях Стамбула, Токата, Эрзурума, Деврнджиё, Измира, Балата, Бурсы или были вывезены в европейские страны. Они вошли в коллекции крупнейших музеев мира (в Нью-Йорке, Лондоне, Вене, Мюнхене, Вашингтоне, Будапеште, Эстергоме, Берлине, Стокгольме, Лиссабоне) и частных лиц.
Несмотря на сложность проблемы, важно различать понятия «армянский ковер» и «ковер, изготовленный армянами». Собственно армянский ковер — явление, тесно связанное с другими областями национальной культуры. Но ковер, изготовленный армянами, мог также входить в систему декоративного искусства тех народов, с которыми по воле истории общались армяне. Армяне занимались ковроделием в Кубе, Нухе (Шекн, Азербайджанская ССР), Иконни, Транезунде, Стамбуле, Анкаре, Спарте, в городах Капиадокии, в различных центрах Ирана и в других местах. Вполне возможно их участие в создании знаменитых ковров, известных под названиями «Шах Аббас» и «Польский», но армянскими эти ковры назвать нельзя, поскольку их композиция сложилась на основе иной типологии.
Важной и характерной особенностью армянского коврового искусства является применение специфического вида вязки, общего для разных провинций. Руку ткачихи-армянки мы всегда можем узнать по особым узлам, высоте ворса и другим приметам.
В системе восточных ковров на протяжении веков происходило формирование достаточно твердо очерченных групп. Армянские ковры в течение столетий изменялись, но сохраняли свои типологические основы.
Армянские ковры выделяются и своими памятными надписями. Это их важная отличительная черта, если учесть, что на коврах других народов подобная деталь встречается крайне редко и в другой форме.
Особый интерес представляют надписи па трех коврах. Первый из них — так называемый «Ерахоран» (трехарочный). Он был создан в селе Бананц нынешнего Гандзакского района (исторический Арцах). Надпись на нем гласит: «Сей аркапелй (староарм. — вязаный, покрывало) от Киракоса Бананцецй в память о госпоже Рипсиме года 1051 соткал его я». Обычно надписи на коврах ткутся и читаются снизу вверх. В этом ковре проявилось блестящее мастерство ткача, сумевшего разместить надпись по всему полю внутренней каймы бордюра. Буквы по левой и правой стороне каймы расположены горизонтально и воспринимаются как узор.
На первый взгляд, ковер «Ерахоран» напоминает мусульманские молитвенные ковры — седжадё (Иран) и намазлык (арабские страны, Турция), что послужило причиной ошибки при первой публикации этого ковра Алоизом Риглем. В ней ковер был назван молитвенным, а дата была прочитана и расшифрована неверно. Риглю не были знакомы иллюстрации средневековых армянских рукописей, в которых важное место отводилось трехарочным вводам в текст — хоралам, в то время как вся композиционная структура ковра продиктована именно этой, хорошо знакомой армянам схемой. Неканоничность бордюра, вертикальная направленность хо- ранообразной композиции подтвер;дают предположение, что ковер был задуман как алтарная завеса (обычно в армянских церквах такие завесы были набивными или вышитыми).
В Иерусалиме, в армянском монастыре св. Иакова хранится другой ковер с надписью, принесенный в дар католикосом Нерсесом. Надпись гласит: «Помяните в своих светозарных молитвах грешного Нерсеса из Агуанка, который есть причина сего… светоприимному Чареку св. Пустыни 1180» (1731 г.). Часть ковра сгорела, надпись дошла фрагментарно. Узкие остроконечные полосы создают общую основу композиции. Расположенные в нижней части кресты, оканчивающиеся крючками, уникальны по своему типу для орнамента армянских ковров. Аналогичную орнаментальную структуру мы встречаем в группе чалоазийских ковров, изготовленных в Ладйке (близ Коньи).
Третий классический ковер с надписью — так называемый «Гуар». Он был похищен в конце XIX века из армянской церкви и продан англичанам. До 1899 года хранился в Лондоне в Кенсингтонском музее, затем — в музее Виктории и Альберта. С аукциона 1977 года в Лондоне ковер попал в Йоханнесбург, а затем в США. Впервые ковер «Гуар» был введен в научный обиход Ф. Мартином.
Надпись на ковре гласит: «Я, Гуар, исполненная греха и слабая духом. Я соткала своими неискушенными руками, да помянет меня хоть единым ловом тот, кто прочтет 1129» (1680г.).
Ковер «Гуар» чрезвычайно интересен не только своей надписью романтического характера, из которой мы узнаем имя ткачихи и год исполнения, но и орнаментом, который свидетельствует о связи со знаменитыми «вишапагоргами» «драконовыми коврами» XIV—XVII веков.
Сохранился целый ряд армянских ковров более позднего периода с текстами, содержащими дату исполнения. Например, завершенный 10 марта 1815 года «оцагорг» (змеиный ковер) из Государственного музея народного искусства Армении в Ереване, «арцвагорг» (ковер с изображением орла) 1850 года (Ричмонд, Виргинский музей нового искусства), ковры из американских частных собраний с надписями об исполнении: в 1885 году (коллекция Малькольма Топаляна), в 1905-м (коллекция Гарольда Бедукяна), в 1896-м (коллекция В. Сасуни), в 1898-м (коллекция Григоряна), в 1903 и 1904 годах (коллекция М. Кешишяна), в 1876 году (коллекция Ричарда Р. Маркаряна). Наконец, ковры 1902, 1911 и 1914 годов (Государственный музей народного искусства Армении). В этих уникальных коврах зафиксированы имена мастериц, есть обращения с добрыми пожеланиями, благословления и пр.
Наличие армянской надписи, однако, не является окончательным свидетельством принадлежности ковра национальному искусству. Например, на намазлыке из коллекции Шереняиа есть армянская фамилия, обозначенная армянскими литерами; на азербайджанском ковре из Казаха типа «ширваи» из коллекции Л. Амиряна указано, что он закончен 5 мая 1905 года армянкой Варсеник (оба ковра — в США). Здесь мы имеем дело лишь с повтором армянскими мастерами композиций, принятых в ковроделии других народов. Выделять собственно армянские образцы из произведений ковроткачества кавказского и малоазийского региона далеко не просто.
Западноевропейские страны и Россия всегда проявляли особый интерес к декоративному искусству Востока, но со второй половины XIX века этот интерес усиливается и обретает новый характер. Если ранее изучение ограничивалось описанием восточных стран, их быта и обычаев, завозом экзотических предметов, переводом и публикацией философских сочинений, литературных памятников, то теперь начинается комплексное научное изучение культуры народов восточных стран. С 1873 года периодически организуются международные конгрессы востоковедов, создаются научные общества, издаются данные археологических экспедиций, периодика и т. д. Возникает иной, уже не стилизаторский, как, скажем, в XVIII веке, интерес к восточному искусству. Музеи выделяют для восточных рукописей и предметов декоративно-прикладного искусства отдельные разделы. В конце столетия открываются выставки восточного искусства, именовавшегося сначала «мусульманским» или «магометанским». В центре внимания здесь оказываются ковры.
Восточные ковры становятся предметом собирания и активного изучения с 80-х годов XIX века. Они выделяются в отдельную ветвь коммерции и заполняют антиквариаты.
Начало их изучения было положено организацией специальных выставок. Первая из них была открыта в 1891 году в Вене, в Австрийском музее деорганизации. «Вишапагорги» создавались как художественные произведения для украшения стен в залах и покоях дворцов и замков. Об этом свидетельствуют и размеры большей части ранних «вишапагоргов» (высота б, а ширина более 3-х метров), и принципы их оформления. Поле в «виша-пагоргах» заполнено вертикальной, постепенно развивающейся композицией. Другая особенность «вишапагоргов» — сложная комбинация разнотипных и разнохарактерных элементов. По их сочетанию можно различать в группе «вишапагоргов» отдельные типы и подтипы.
Для «вишапагоргов» характерно соединение растительных и зооморфных мотивов, которое символизирует взаимосвязь всех природных компонентов, пребывающих в глубоком покое, находясь в то же время в непрерывном движении и внутреннем противоборстве.
Армения — исконно сельскохозяйственная страна, поэтому с водой здесь всегда были связаны насущные проблемы жизни. Отсюда и образы вишанов, живущих у истоков рек и требующих у людей дани за воду (И. Орбели отождествлял вишапов с феодалами, построивших себе крепости высоко в горах, там, где зарождаются речные потоки). Герои армянского народного эпоса «Сасна црер» («Са-сунские безумцы») Санасар и Багдасар, а затем и сын Санасара — Мгер Старший убивают вишапов и приносят освобождение народу. На борьбу с вишапом выходил и легендарный Ваагн, один из благороднейших образов армянского языческого пантеона, прозванный «вишапакахом» («вишапо-борцем»). Другая трактовка образа — вишап, стерегущий воду, символ защиты и мудрости. Этот образ воплотился в виде каменных стел, изображающих рыбу, в горах у источников. В дальнейшем образ вишапа-оберега войдет в армянский архитектурный декор: мы встречаем его в церквах и дворцах Авана (конец VI в.), Мрена (VII в.), Татева (X в.), Ахтамара (X в.), Ани (X в.). Многочисленные изображения вишапов входят в композиции средневековых миниатюр, украшают образцы прикладного искусства (например, вишапы на патриарших посохах), ювелирные изделия.
Центр поля «вишапагорга» пересекает воображаемая ось, вокруг которой помещаются объемные розетки, составленные из распустившихся цветов и лепестков. Розетки «вишапагоргов» не имеют четкого абриса, цвета нитей, из которых они ткутся, переходят от светлых к темным и снова к светлым, создавая с помощью тональных соотношений иллюзию объема. Иногда ряды розеток образуют перистый узор и напоминают стилизованные крылья. Эти «крылья» ассоциировались с птицей-феникс. Подобные ковры составили особый подтип группы «вишапагоргов».
В розетки «вишапагоргов» вплетаются изображения разных животных — верблюдов, львов, ланей, коней. В орнаментах поля ковра растительный мстив получает удивительно богатое и пышное развитие, превращаясь в образ сказочного мира. И в этом роскошном райском саду находятся стерегущие вишапы, изображения которых и дали название всему типу.
В классических, наиболее типичных образцах ковров вишапы помещены в отдельных розетках, расположенных в четырех углах поля ковра, то есть им отведено определенное место, в отличие от других стилизованных животных.
Она охватывала практически все декоративное искусство Востока и имела богатый раздел ковров. Спустя год в том же музее экспонировались восточные ковры из Берлинского Кайзер-Фридрих. Музеума, представленные в основном персидскими и малоазийскими образцами. Если на этих выставках все ковры экспонировались под общим названием «восточных», то на организованной в 1910 году в Мюнхене «Выставке шедевров мусульманского искусства» в отдельный раздел были выделены армянские ковры, которые датировались XVI, XVII, XVIII веками. Армянские ковры как отдельная ветвь ковров Востока стали привлекать внимание таких исследователей, как В. Боде, А. Ригль, Г. Якоби, 3. Гофрихтер, А. Кюрдиян, А. Сагызян, Р.де Каладжи, А.Ашчян, К. Гомбош, У. Уовлей и другие.
Ф. Сарре и Ф. Мартин первыми обратили внимание на группу ковров, представленных на Мюнхенской выставке 1910 года, которые они отнесли к армянским и назвали «вишаиагоргами», то есть «драконовыми» коврами.
Художественная композиция «виша-пагоргов» на первый взгляд кажется запутанной. Однако, как и в других классических коврах Востока, здесь у шествует определенный принцип ее «Вишапагорги» имеют несколько типов, в каждом из которых преобладают зооморфно-растительные или растительно-геометрические мотивы.
Один из лучших экземпляров этого подтипа — знаменитый ковер из Отдела исламского искусства Берлинского музея. Он находился раньше в одной из мечетей Дамаска, затем стал собственностью Т. Графа, позже был подарен В. Боде и, наконец, попал в музей. Этот ковер, известный под названием «Ковер Графа», стал предметом многочисленных публикаций, первая из которых принадлежит В. Боде. Боде датировал его XV веком и считал «армянским ковром с зооморфным орнаментом». «Ковер Графа» был одним из центральных экспонатов выставок исламского искусства в Вене в 1891 году и в Мюнхене в 1910.
«Ковер Графа» велик (678X230). Основа его синяя, но использованы также нитки красного, желтого, зеленого, кремового и других тонов. По центральной вертикали расположены составленные из цветов розетки, одна из которых имеет отростки и в дальнейшем своем развитии оформится в характерный и важный элемент другого подтипа данной группы армянских ковров — «арцвагоргов» (орлиных ковров). По бокам от центра расположены растительные орнаменты, трактованные вполне реалистически,— это стволы деревьев, ветви которых покрыты мелкими ромбовидными звеньями.
Синий фон ковра можно рассматривать как водную стихию, так как по обе стороны древа), жизни изображено по паре уток. Вытканы также опустившиеся на колени верблюды, нары ланей и львов. Вишапов четыре, и они помещены в четырех углах ковра. Их туловища напоминают своим изгибом букву «s», у хвоста растет раздвоенная лапа, а на голове располагается пара рогов. В пасть вложены виноградные листья с гроздьями ягод. На белом фоне туловищ вишапов вытканы мелкие белые ромбы, по-видимому, изображающие чешую. Если другие животные привлечены как реальные обитатели естественной среды, то вишапы принадлежат к фантастическому, воображаемому миру и имеют символическое значение: они охраняют рай, страну, дом, оберегают жизнь от сглаза и злых сил.
Бордюр «Ковра Графа» имеет одну широкую кайму, что свидетельствует о древности его происхождения. Раппорт бордюра состоит из трех косо расположенных, вытянутых листочков, обрамляющих бутоны с лепестками и крестообразным орнаментом, напоминающим распустившийся цветок. Эти орнаментальные элементы бордюрного поля сохраняются надолго и даже спустя века встречаются в кайме поздних ковров.
Образцы «вишапагоргов» так называемого подтипа «древо жизни» хранятся в Лондонском музее Викторин и Альберта (XVII в.), в частной коллекции в Генуе (XVI в., 213X455), в собрании Мак-Муллана (1600 г., 171X325, Метрополитен-музей, Нью- Йорк) .
Выразительные качества «вишапагоргов» во многом обусловлены творческой свободой мастеров. Сохраняя основные принципы композиции ковра, они изменяют детали, последовательность цветов. Так возникают, например, уже упомянутые ковры подтипа «феникс».
Орнамент подтипа «феникс» распадается на три ряда, от каждого из которых отходят «крылатые» ответвления. Последние, в свою очередь, создают ромбовидные розетки, обрамляющие группы, составленные из множества узоров разного вида. «Крылатые» элементы не без основания рассматриваются как изображения птицы-феникс, что и позволяет видеть в композиции сцену борьбы вишапа с ней. В коврах «феникс», так же как и в других подтипах, вишапы размещены в два ряда, располагаясь друг против друга. Самым древним образцом этого подтипа считается хранящийся в Лондонском музее Виктории и Альберта фрагмент (XVI в., 136 Х 360). Другие фрагменты ковров хранятся в Будапештском музее прикладного искусства (XVI —XVII вв., 205Х Х575), в коллекции Ашкенази в Милане (215X210). Ковры «феникс» привлекают мастерством исполнения: плотной вязкой, богатыми цветовыми отношениями. К числу лучших относятся образцы из Лондонского музея текстиля (474X195) и Отдела исламского искусства Берлинского музея (240Х Х475; в 1910 году был представлен на Мюнхенской выставке как армянский ковер XVI—XVI1 вв.).
Ковер с самыми ясными и четкими изображениями вишапа и птицы-феникс хранится в Государственном музее Западного Берлина (XVI в., 160 Х Х286). Это едва ли не первый образец ковра, в орнаменте которого есть изображение людей (слева, рядом с крыльями птицы-феникс), а у вишапов хвост заменен второй головой (еще один образец такого рода в Вашингтонском музее текстиля, 249X160). Возможно, что эти ковры сотканы в XVII веке в селах Арцаха (Карабаха), так как некоторые приемы трактовки бытовых реалий встречаются здесь и позже.
Совершенно справедлив вывод Ф. Мартина, что классические «виша-нагорги» были созданы в восточных горных районах Малой Азии. Это исторические области Армении с городами Ван, Муш, Карин, где в XV—XIX веках были особенно высоко развиты ремесла всех видов.
«Вишапагорги» представляют особый интерес не только изысканным живописно-пластическим строем, по и фольклорно-образными представлениями об окружающем мире. Они также являют пример устойчивости ковровых элементов при их способности трансформироваться во времени.
Можно предположить, что разные подтипы «вишапагоргов» возникали одновременно, а не один за другим, так как их орнаменты обладают определенным сходством, а бордюрные детали — повторами. Такое сходство обнаруживают между собой ковер No 204 Стамбульского музея турецкого и исламского искусства (220X174), «вишапагорг» No 2 из Отдела исламского искусства Берлинского музея и ковер из церкви Бураио в Венеции (XV—XVI вв., 525X380). Отдельные различия в изображении вишапов, варианты их расположения в общей композиции (например, в коврах из собраний: мечети Улу Джами в Девриджие, Турция, XV—XVI вв., 505Х Х244; Музея христианского искусства в Эсгергоме, Венгрия, 535X248; Музей текстиля в Вашингтоне, XVII в., 544Х Х239) свидетельствуют о существовании многочисленных ковроткацких мастерских со своими традициями.
Важной особенностью «вишапагоргов» является подчеркнутая реалистичность художественного оформления. Однако в середине XVII века происходят существенные изменения: в некоторых образцах этой группы повторяются элементы, постепенно теряющие смысловую значимость и превращающиеся в чистый декор. Таковы ковры из Стамбульского музея турецкого и исламского искусства (No 104, 470X224; No 739, 386X190), Отдела исламского искусства Бер-линского музея (452X202), Музея текстиля в Лондоне (277X109; фигурировал па аукционе в 1977 году), а также ковер из собрания писателя Эриха Марии Ремарка (419X198).
В XVII веке встречаются также образцы с упрощенным или стилизованным изображением драконов-вишапов. Из них отметим ковры из Будапештского музея прикладного искусства (202X285), коллекции Дум-бартон-Оакс Вашингтонского музея текстиля (202X285), Музея Кестнера в Ганновере (No 5472), коллекции Э.-М. Ремарка (167X304) и др.
От «вишапагоргов» зооморфно-растительного типа, по-видимому, также в XVII веке начинают ответвляться несколько новых подтипов. Видоизменяются розетки, по-новому распределяются орнаменты, пересматривается цветовой строй, так как новые композиции требуют нового декоративного решения. В литературе эти ковры продолжают именоваться «вишапагорга- ми», однако их теперь можно классифицировать более детально.
Важнейший из новых подтипов это уже упоминавшиеся нами «арцва-горги» (т. е. «орлиные ковры»). Для них характерны лучистые розетки с отростками, которые в среде ткачей назывались «орлами». На желто-белом или желтом фоне этих розеток выделяются темно-красные, коричневые или черно-коричневые стрелки, подчеркивающие центральный элемент— своего рода солнечный диск.
В углах центрального поля «арц-вагоргов» вытканы те же вишапы с красными туловищами и сильно акцентированной спиралью силуэта (Стамбул, Музей турецкого и исламского искусства—ковер, привезенный из Амассии, No 882, 252X433; Будапештский музей прикладного искусства, 157X213; коллекция Берн- хеймера в Мюнхене, 250X305). Порой в композиции перекликаются крылья птицы-феникс, розетка, напоминающая солнечный диск, и древо жизни, обведенные темно-красными или коричневыми нитками (коллекция Чарльза Ф. Гибсона, Уильямсберг, Вирджиния, США, 188X424; православная церковь в Стрейсынджорджу, Румыния, 127X175).
К узким краям ковра направлены фигуры, напоминающие половины восьмигранников, восходящих, в свою очередь, к силуэту вишапа. Бордюр ковра «Гуар» имеет одну широкую кайму с рядами треугольных лепестков с отростками, желто-белые и красно-зеленые оттенки которых создают активный цветовой ритм.
В дальнейшем ковер «Гуар» не повторялся буквально. Копировались его розетки или орнаменты, но выступали они в совершенно иных сочетаниях (например, ковры из коллекции Мак-Муллана из Метрополитен-музея в Ныо-Порке, Музея текстиля в Вашингтоне, Музея декоративного искусства в Париже, Стамбульского музея турецкого и исламского искусства и др.).
В это же время появляются так называемые «ковры с восьмигранниками», также относящиеся к растительно-геометрическому типу. Композиция ковров этого подтипа составлена из нескольких восьмигранников (октагонов). Это ковры переходного вида — от «впшапагоргов» к группе с чисто растительным орнаментом (из классических примеров назовем ковер из коллекции Р. де Каладжп, Париж, начало XVIII в., 234X152).
«Ковры с восьмигранниками» по композиционной структуре, системе цветовых отношений и вариантам введенных в них орнаментов (зубчатые листья, кувшины с цветами, напоминающие металлические сосуды для воды, и др.) имеют много общего с коврами Арцаха — важнейшего центра ковроделия Кавказа. В них можно увидеть солнечный диск с отростками, розетки, а также половинки усеченных восьмигранников, края которых графически подчеркнуты, но в целом в декоре преобладают многолепестковые со множеством отростков орнаментальные фигуры, имеющие четкое геометрическое строение. Таковы ковер из частного собрания во Франкфурте-на-Майне (224X485), ряд ковров из Стамбульского музея турецкого и исламского искусства (NoNo 123, 174, 184, 891, 905, 997).
Среди армянских ковров встречаются и такие, где изображены извивающиеся змеи. Происхождение ковров подтипа «арцвагорг», вероятнее всего, связано с Арцахом и особенно с ковроделием города Шуши и находившихся близ него сел (в частности, Чалаберда). Возникшие в конце XVII века, они получили широкое распространение в XVIII—XIX веках и сохранились до наших дней. В начале XX века этот вид стал основным в районе Заигезура (Горис, Сисиан, Хндзореск, Мегри).
В XVII веке возникает растительно-геометрический тип ковров, имеющий свои композиционные особенности. В центре здесь также лучистая розетка, украшенная беспокойным и пышным растительным декором, а по обе стороны ее помещаются половины крупного восьмигранника с направленными к бордюру расходящимися отростками. Как правило, эти зубчатые полуоктагоны расположены на беловато-желтом фоне, а внутри их помещены половинки растительно-геометрических розеток. Бордюры без изменений повторяют известные классические примеры (они трехслойны, широкая средняя полоса имеет на белом фоне орнаментальную цепь из стилизованных изображений, напоминающих крабов, на узких полосах расположены «вдетые» друг в друга красные и коричневые треугольники). По свободному полю ковра вытканы плавающие утки, кони, мелкие птицы со сложенными крыльями. Их изображения выделяются цветовыми пятнами, а положение фигур определяет верх и низ ковра (ковер из коллекции Франца Баусбака, Маннгейм, 1879 г., и др). Как правило, эти ковры невелики по размерам.
Параллельно возникает новый подтип растительно-геометрического типа, известный под названием «Гуар». Его классический образец 1680 года впервые ввел в научный обиход Ф. Мартин, о чем уже говорилось.
Центральная розетка этого ковра представляет собой лучистую крестовину, окруженную розово-красной широкой волнистой каймой. Принцип построения розеток орнамента напоминает по структуре «арцвагорги». Все поле ковра покрыто цветами, соединенными в цепи, что напоминает «цветочные» («вазовые») иранские оморфно-растительному типу. Основная особенность этих ковров — пышное растительное оформление: распустившиеся цветы и букеты, вокруг которых группируются более мелкие цветы, звездочки, листья, цветочные лепестки.
Среди этих элементов флоры изображены животные. Все вместе соединяют размещенные попарно по всему полю ковра горизонтальные или вертикальные ленты, состоящие из змей. Их тела с тройными извивами графически подчеркнуты и связаны друг с другом в крестообразные композиции. Бордюр этих ковров также богато украшен растительным орнаментом (фрагмент ковра из коллекции Бернхеймера в Мюнхене, 210X240; ковер No 197 из Стамбульского музея турецкого и исламского искусства и т. д.). По-видимому, эти ковры созданы под влиянием украшенных специфическими «облаками» китайских тканей, широко распространенных в северо-западных провинциях Ирана.
От XVI—XVII веков сохранились и так называемые «каргушные» ковры. Фон «каргушного» ковра в основном красный. На нем окружены ромбами с усеченными углами многообразные и многоцветные растительные орнаменты, в которые вплетены составленные также из растительных элементов кресты со стреловидными отростками. Важнейший элемент в узоре этих ковров — крест, который помещается на разных участках поля. Один картуш отделяется от другого вытянутыми остроконечными веточками, вокруг которых группируются мелкие растительные узоры. Лучшие образцы этих ковров: собственность С. Уильямса, Вашингтон (XVI в., 330X230), ковер из коллекции Лама Национального музея в Стокгольме (XVII в., 520X220).
Последний Ф. Сарре и Ф. Мартин считают армянским, выполненным на востоке Малой Азии. Местом происхождения другого ковра — из коллекции Мак-Муллана (490X272, Нью-Йорк) считается Кавказ или северо-западный Иран. Эта та территория, где в XVI — XVIII веках существовало много армянских поселений: Хой, Маку, Маранд и др. Возникновение здесь этих ковров не случайно и объясняется связью со знаменитыми персидскими растительными коврами. Последние ткались в одном из важнейших центров ковроделия — Тебризе, городе со значительным армянским населением.
Сходство и стилистическое единство нескольких сохранившихся образцов указывает, что они были исполнены на одной и той же территории, вероятно, в качестве специально заказанных дворцовых даров, поскольку в дальнейшем такие ковры больше не встречаются.
Из тех же северо-восточных иранских провинций происходит ряд ковров, называемых кавказскими, которые представляют собой переходную группу от «вишапагоргов» к коврам с цветочным орнаментом. Все их поле заткано многообразными стилизованными цветами, большие листья покрывают всю центральную часть. Прекрасные образцы сохранились в Отделе исламского искусства Берлинского музея, в Лондонском музее Виктории и Альберта, в Стамбульском музее турецкого и исламского искусства, в мечетях города Евдокии (То- кат, Турция) и др. Все это ковры
XVIII века. Они имеют бордюр с одной широкой каймой (в более поздних образцах прибавляются еще две узкие каемки) и сложной растительной композицией.
Древнейшими подтипами цветочных ковров являются образцы, относящиеся к XVIII веку, которые хранятся в музеях Берлина, Вены и Стамбула. В литературу они вошли как армянские ковры (В. Боде, Ф. Мартин, Ф. Сарре, А. Сагызян). Эти ковры велики по размеру, имеют развитый цветочный декор, где красочными акцептами выделяются лилии. Внутри некоторых цветов помещены кресты. Широкая кайма бордюра украшена орнаментом, характерным для бордюра «ковра Гольбейна».
Большая часть цветочных ковров с лилиями исполнена в Евдокии городе со значительным армянским населением. Армяне Евдокии были известными медных дел мастерами, ювелирами, занимались разведением шелковичных червей и ковроделием. Цветочные ковры ткались также в Себастии (Сываз, Турция), о замечательных изделиях здешних ткачей упоминал еще Марко Поло.
В конце XIX и в начале XX века армянское ковроделие рассредоточивается. В результате политики геноцида, проводимой турецким правительством, часть армян эмигрировала в арабские страны, в Европу и Америку. В семьях переселенцев сохранились случайные образцы ковров, исполненных на родине. Именно они чаще всего и переходили в коллекции музеев и частные собрания Европы и США, фигурируя на аукционах.
Иной была судьба мастеров, осевших в Восточной Армении. Их профессиональное умение и спасенные ими образцы стали основой для развития ковроткачества Армянской ССР.
Сохранившиеся образцы армянских ковров XVIII—XX веков дают возможность классифицировать их в отдельные группы по этнографическим регионам. Из обширного списка образцов в этом очерке выбраны лишь самые главные. Называя их, мы будем придерживаться алфавитного порядка в отношении этнографических регионов.
«Араратская группа». Арарат— центральная провинция Мец-Айка (Коренная Армения). Из ковров «араратской группы» до нас дошло множество образцов, исполненных в Алашкерте, Игдыре, Эриванн, а также в Сурмалинском уезде.
Фон поля ковров «араратской группы» синий или красный, композиция составлена из ромбов со сплюснутыми углами, размеры и количество которых произвольны. Внутри ромбов вытканы композиции, составленные из геометрических элементов, чаще всего собранных в кресты. В коврах этой группы заметно влияние орнаментики безворсовых ковров — карпегов. Они имеют подчеркнутую графичность и близки некоторым коврам Ирана. Ковры этого типа ткались также в районе Лори и в ряде центров Азербайджана.
Ковры мелкоузорного подтипа «араратской группы» изготавливались в Эривани, Игдыре и близлежащих деревнях. На их светло-красном или темно-коричневом фоне размещаются разнообразные мелкие растительные и геометрические орнаменты. В орнаменте этих ковров широко используется изображение, называемое в среде ткачей «миндалем». «Миндаль» иногда приобретал вид стилизованных кипарисов. Мотив кипариса, получивший в армянском ковроделии широкое распространение, был заимствован из декоративного искусства Ирана (отметим здесь как характерный пример влияние иранских дворцовых росписей па оформление Эчмиадзинского собора и других церквей XVII—XVIII вв.).
Мелко- узорные ковры того же типа мы встречаем также в Лори и Арцахе. «Арцахская группа». Важным центром армянского ковроделия в XVIII-XIX веках был Арцах (ныне Нагорно-Карабахская автономная область в составе Азербайджанской ССР). Арцах — одна из провинций Коренной Армении. Здесь до сих пор сохранились ансамбли старых армянских монастырей, когда-то были свои скриптории, существовали развитые ремесла и искусства. Ковроделие существовало в Арцахе уже в средние века, но наиболее яркое развитие получило в XVIII и XIX веках. Ковры ткались в Шуше, Ханкенде (ныне — Степанакерт), в деревне Бананц и других селах. Ковры «арцахской группы» разнохарактерны, охватывают множество типов и подтипов и в то же время сходны между собой и имеют немало общего не только с армянскими коврами из соседних районов, но и с азербайджанскими и дагестанскими образцами. Высокое качество изделий роднило армянских ткачей Арцаха с ткачами Ширвапа и Кубы.
Ведущее место в «арцахской группе» принадлежит «арцвагоргам». Их прототипы, вероятно, создавались там же, в Арцахе, в XVII веке и продолжали линию ковров группы «вишапагоргов» с лучистыми розетками. Основными центрами ковроткачества были Чалаберд (Джраберд) и близлежащие села.
Композиция классических «арцвагоргов», а также более поздних образцов включает два или три медальона со стреловидными отростками, имеющие сложную структуру. Внутри у них выделяется многослойный крест, сытканный белыми, светло-розовыми, красными и темно-коричневыми нитками. Крест, определяющий верх и низ ковра, сверху заканчивается другими крестообразными узорами (охристыми, розовыми, оранжевыми). На свободном пространстве поля размещены цветы со стилизованными венчиками, силуэты птиц и др. Бордюры ковров имеют богатый растительно-геометрический орнамент. Сохранилось множество образцов, относящихся к XVIII —XIX векам. Классический пример этого типа из Мюнхенского музея этнографии вошел в литературу как «ковер Казаха кавказской школы».
Среди арцахских ковров выделяется еще один подтип — «оцагорг» (змеиный ковер), который назывался также «народным вишапагоргом». Медальоны этих ковров представляют квадраты, шестиугольники или ромбы, в центре которых расположена свастика —элемент древнейшего происхождения, символ вечности. На свободных участках поля ковра размещаются люди, животные и птицы, предметы, напоминающие орудия труда, кресты, всадники. В цветовой гамме преобладают красные, темно-синие, красно-фиолетовые, светло-желтые, охристые тона. Центральное место на кайме бордюра занимают треугольники, составленные из зубчатых листьев, и цепочки «крабов». Встречаются «оцагорги» с видоизмененной свастикой и упрощенным рисунком.
Большой раздел в группе арцахских ковров составляют ковры геометрического типа медальонного подтипа, у которых в основе декора лежат октагоны, окруженные мелкими узорами: миндалем, звездами, квадратами. Ковры этого подтипа ткались в Шуше и в ряде ковродельческих центров Кавказа м Малой Азии.
Широкое распространение в Арцахе имели также ковровые дорожки с зигзагообразным рисунком. Раппорты бордюра у них составлены из богатых растительных элементов.
К «арцахской группе» принадлежат и ковры с мелкоузорчатым орнаментом. Искусство ковроделов проявилось здесь в разработке богатой цветовой системы, в использовании мелких узловых ячеек в виде восьмиугольников, миндаля, «елочек», цветов, крестов. Эти ковры создавались в Шуше, в деревне Бананц, в Гадруте, в Гапдзаке (ныне Кировабад) и других местах.
«Ахдзникская группа». Ахдзник одна из провинций Коренной Армении. На территории этой провинции находилась одна из древнейших столиц Армении — Тиграпакерт. Население здесь занималось разработкой рудников, садоводством и животноводством. Важнейшими центрами ковроткачества Ахдзника были Могк, Корчек, Багеш (Битлис, Турция).
В «ахдзнпкской группе» значительно количество ковров геометрического типа, в которых фон в основном красный. На фоне размещены розетки, составленные из четырехугольников с крестовым основанием. В декор входят также крабообразные узоры с отростками. Многообразие цветов (желтый, оранжевый, фиолетовый, серый, красный, зеленый, черный) создает впечатление роскоши и богатства.
В Ахдзнике были широко распространены ковровые дорожки растительного типа с мелкими белыми, розовыми, оранжевыми, желтыми и красными узорами па черном фоне. «Васпураканская группа». Одной из значительных в культурном отношении областей исторической Армении был Васпуракан. Расположение Вас- пуракана на оживленных торговых путях, развитое сельское хозяйство, богатые залежи полезных ископаемых способствовали развитию ремесел. Согласно историческим сведениям, в X веке (в период царствования Арцрунидов) в Васпуракапе было 72 крепости и замка, 10 городов, 4000 сел, 115 монастырей. Культура здесь уходит коргоре.
Днями во времена Ванского царства (VIII в. до н. э.), столица которого Тушпа (впоследствии — Ван) была главным городом региона. Васпуракан славился дворцовыми и монастырскими комплексами (Нарек, Ах-тамар, Лим, Вараг и др.). Здесь в XIII—XV веках существовала самостоятельная школа миниатюры.
Армяне Васпуракана были известными строителями и умелыми ремесленниками. Мировой известностью пользовались ванские ювелирные изделия и ковры. По свидетельству современника (Эвлия Челеби, XVII в.), в Васпуракане ткались самые большие по размеру ковры. Очевидно, будет справедливо считать родиной «ви- шапагоргов» именно область Васпуракан.
В XIX веке ковры здесь ткались в Ване, Алджевазе, Беркрн, Шатахе, Харберде. После геноцида 1915 года культурная жизнь Васпуракана заглохла, ремесла исчезли.
Васпураканские ковры XIX века это поздние «вишапагоргн» и «арцвагорги». В них сохраняется традиционная центральная розетка, по появились и другие символические элементы. В итоге создался устойчивый вариант, который можно выделить в местный подтип. Важную роль в композиции васпураканских ковров играют ромбы, которые в каждом отдельном образце выступают в разных графических и цветовых сочетаниях. Свободные участки поля заполняются изображениями животных. Мелкоузорчатые ковры обладают красивой узелковой структурой. Для ковров Васпуракана характерны четкая вязка, деликатный колорит, сообщающие им нарядность и особое благородство. Немалое значение имеет также умеренная высота ворса с приятным бархатистым переливом.
«Гегаркуникская группа». К ее образцам относятся ковры медальонно-геометрического типа, удлиненные, мелкоузорчатые, со свойственной армянским коврам орнаментальной системой. Их ткали в Мартуни, а также в селах Севанского бассейна. Монастыри Авуц-Тар, Макеняц, Шогвагу и Севанский были крупными центрами создания рукописей, здесь сохранились также прекрасные образцы художественной резьбы но дереву и камню. В деревнях Севанского бассейна, куда после 1915 года переселилась часть жителей из западноармянских городов Алашкерта и Хлата, была создана своеобразная местная школа ковроделия. Предпочтение отдавалось вытянутому геометрическому тип (старейший вариант XVII века хранится в одной из православных церквей румынского города Стресинджорджу), а образцы с растительным рисунком относятся к белее позднему времени (они изготовлялись также в Карсе).
«Гохтнекая группа». Центром изготовления мелкоузорчатых ковров являлась область Гохтн (ныне Нахичеванская АССР в составе Азербайджанской ССР). Гохтн, входивший в Васпураканскую провинцию на территории Коренной Армении, был знаменит певцами-гусанами, сохранившими в устном фольклоре эпические сказания прошлого. Население занималось виноделием, садоводством и шелководством. В городе Нахичевани, а также в Агулисе, Шсроте, Апра-кунисе, Гузнуте, Парака, Джахрй и других деревнях ткались мелкоузорчатые ковры, отличающиеся звучной цветовой гаммой.
Поле этих ковров покрывалось пышными многоцветными (желтыми, розовыми, светло-коричневыми и темно-синими) геометрическими и растительными узорами, придающими беспокойный ритм живописной системе полотна. Иногда мелкие узоры группируются вокруг нескольких ромбов, положенных в основу композиции. В верхней части поля в треугольниках помещаются птицы — традиционные символы жизни. В рисунке мелкоузорчатых ковров преобладают зубчатые ромбы (черные, красные, синие), в которых помещены окаймленные черной или желтой линией кресты. В разнообразии орнаментов и звучности колорита заметны черты, присущие как персидским и западно-армянским, так и арцахским коврам. Эти образцы еще раз подтверждают важнейшую особенность искусства ковроделия — распространение однотипных мотивов в обширном географическом регионе.
«Ерзнканская группа». Ерзнка крупный город области Екехяц в исторической Армении (ныне центр одноименного вилайета в Турции) упоминается у античных историков. В Ерзнка находился храм языческой богини Аиаит с бронзовой золоченой статуей богини. Через этот город проходила торговая дорога Тебриз — Карин — Себастия — Алеппо. Среди ремесел были распространены медное и ювелирное дело, выделка хелста, ковроделие. Известны украшенные миниатюрами ерзнканские рукописи. Часть жителей города, уцелевших после трагедии 1915 года, поселилась в Восточной Армении (ныне село Нор-Ерзнка), продолжая свои ремесленные традиции.
Ковры «ерзнканской группы» растительно-геометрического типа, мелкоузорчатого подтипа. Они отличаются от однотипных образцов «гохтнской группы» своей композиционной структурой, которая имеет организующий ее геометрический центр. В других частях поля помещаются «крабы», разнообразные силуэты животных, выполненные розовыми, синими, красными, зелеными и черными нитками. По линии границы поля и бордюра вытканы вставленные друг в друга белые, розовые, красные, зеленые и синие треугольники. В литературе этот вид ковра считается малоазийским. Происхождение прототипа связано с Бергамо. На старейшем образце есть надпись— 1768 год (собрание Мак-Муллана, Нью-Йорк).
Группа ковров «Иджеван — Тавуш». Она многочисленна. Одноименная территория охватывала Шамшадинекий район, а также современные Тоузский и Казахский районы (Азербайджанская ССР). Здешние ковры всегда пользовались заслуженной славой на мировом рынке.
«Оцагорги», выделанные в Иджеванс, имеют ту же структуру, что и в других регионах с незначительными цветовыми отклонениями и различиями в деталях. Медальонные ковры растительного типа сходны с арцахскими коврами, а вытянутые ковры напоминают образцы Сюника и Кубы.
десь возник новый тин ковра под названием «дехнакундж» (желтоугольный), лучшие образцы которого в начале XX века ткались и в Дилижане. Широко были распространены ковры, основной узор которых напоминает кресты и летящих птиц. Важнейшими центрами, где ткались эти ковры, были Иджеван, Шамшадин, Шаваршаван, а также населенные армянами районы современного Казаха (Азербайджанская ССР). «Каринская группа». В начале XIX века значительная часть населения Карина (Эрзурум) переселилась и осела в Ахалцихе, Ахалкалаке, Цалке, Лори-Памбаке. Карин был центром Бардзр-Айка (Высокая Армения)— одной из областей Коренной Армении. Имея богатое культурноисторическое прошлое, каринцы, также как и жители города Арциа и близлежащих армянских сел, были искусными ремесленниками.
Они не оставили своих занятий и па новом месте (так, например, славились ювелирные изделия из Ахалцихе). Каринцы-ковроделы предпочитали мелкий узор, поле ковра у них занимают небольшие изображения древа жизни, звезды, кресты, стилизованные животные.
«Кесарийская группа». Кесария — один из главных городов Каипадокии (ныне это административный центр вилайета Кайсери в Турции) был заселен армянами с древнейших времен. Кесария славилась мастерами-кожевниками, ювелирами и ковроделами. Искусство ковроделия было монополией армян. Ковры из Кесарии вывозились на рынки Ближнего Востока и Европы. Значительная часть армян, уцелевшая после геноцида 1915 года, обосновалась в Восточной Армении (ныне село Нор-Кесарья Октемберянского района).
Прототипами армянских кесарийских ковров можно считать образцы XIII века, известные под названием «сельджукских». Исследователи армянского ковроделия называют их также «каппадокийскими» (А. Сагызян). О кесарийских коврах упоминал Марко Поло.
Среди ковров этой группы особенно выделяется растительный тип. В об- разцах, дошедших до нас с середины
XIX века, часты такие элементы декора, как «древо жизни», плоды и цветы граната. Бордюры этих ковров повторяют узоры бордюра «ковров Гольбейна».
«Киликийская группа». Ковры эти — безвозвратно потерянная страница истории ковроделия, ибо вместе с падением армянского Киликийского царства (1375 г.) они практически исчезли. Согласно хронистам, ковры изготовлялись в Сисе, Тарсоне, Адане, Ламброне, Корикосе, Айнтапе, Мараше, Зейтуне, Аджне, Урфе и других местах. Киликийские ковры расходились по всему миру, о чем сохранились интересные исторические свидетельства. Несколько образцов, переходивших по наследству из рода в род и сохранившихся в семьях из города Айнтапа, — медальонные и растительные с цветами лилий.
«Лорийская группа». Самую крупную группу армянских ковров составляют ковры, исполненные в Лори.
Будучи одним из районов провинции Гугарк в Коренной Армении, Лори всегда находился в центре исторических событий и был одним из очагов средневековой культуры и науки. На территории Лори находятся Одзунский, Санаинский, Ахпатский и Кобайрский монастыри. Лори отличался смешанным населением: здесь в XIX веке, кроме армян, жили русские, греки и представители других национальностей. Разработка медных рудников в Алаверди предопределила тесные связи района с большими городами Кавказа.
Ковроделием в Лори занимались во всех селах. Здесь ткались ковры зооморфного тина с розетками (упрощенные виды «вишапагоргов», ковры с крестовыми розетками), ковры геометрического медальонного мелкоузорчатого типа (в декоре — ромбы со срезанными углами, звезды), вытянутые (с ромбами, имеющими крючкообразные отростки), ковры растительного типа садового подтипа (с изображением ваз с цветущими ветками и венками), мелкоузорчатые (миндаль, «древо жизни», кресты, полураспустившиеся бутоны),ковры, в декоре которых широко использованы изображения животных. Ковры Лори имели много общего с образцами соседних территорий (Гугарка, Борчалу и др.).
«Группа Нор-Джуги». Эти ковры относятся в основном к растительному типу. Они мелкоузорчаты, включают изображения миндаля, гвоздики и др. и исполнены под очевидным влиянием исфаханских ковров. В начальный период норджугинские ковры входили в группу ковров Гохтна. После насильственного переселения в 1603 году населения старой Джут под Исфахан и возникновения Нор-Джуги влияние персидского ковроделия стало неизбежным. О коврах, вывозимых и украшавших церкви п дома местных жителей, сохранились многочисленные документы и свидетельства путешественников.
«Себастийская группа». Себастия один из крупных городов Малой Азии (ныне центр вилайета Сываз в Турции). В XI веке Себастия, куда переселилось немало ремесленников из Васиуракана, переживает расцвет. Город находился на важнейших торговых путях, продукция мастеров-себастийцев вывозилась во многие страны. Марко Поло пишет в своих путевых заметках о себастийских коврах, которые ткали в основном армяне.
В группу себастийских ковров входят также образцы, изготовленные в городах Малатии, Харберде, Амасии, Арабкире и в близлежащих селах. Часть бежавших из этих мест армян нашла пристанище в Восточной Армении. Себастийцы привезли с собой старинные ковры и до сих пор хранят традиции их исполнения.
Ковры «себастийской группы» имели очень большие размеры. Среди них выделяется мелкоузорчатый подтип, важнейшим элементом декора которого является изображение стройного «древа жизни» на синем или красном фоне. В колорите активную роль играет желтый цвет.
Бордюры ковров «себастийской группы» схожи с бордюрами других армянских ковров, в подавляющем большинстве которых помещена цепь из s-образных крючков (первые примеры этого элемента мы встречаем в ранних «вишапагоргах»).
«Сюникская группа». Сюник — область, расположенная на северо-востоке исторической Армении, в которой с 970 по 1170 год существовало самостоятельное феодальное княжество. Здесь было 43 крепости, 48 монастырей и 1400 сел. Будучи горной областью, Сюинк обладал развитым животноводством. Торговые пути связывали его с Двином, Нахичеванью, Тебризом. Мастера из этих городов оказали значительное влияние на ковроткачество соседних районов. Лучшие ковры Сюника ткались в Мегри, Карчеване, Воротне (Урут), Татеве, Сисиане, Теге, Шинуайре, Ерпджаке, Джауке, Горнее, Хпдзореске.
Среди сюникских ковров выделяются «арцвагорги», которые сохраняют композиции классических образцов с двумя или тремя розетками. Как «арцвагорги», так и «оцагорги» этих мест отличаются особым цветовым строем и некоторыми деталями. В медальонных коврах щедро используются звезды, сложные по структуре свастики, стилизованные изображения козлов и ланей, варианты «древа жизни». Рисунок вытянутых ковров и дорожек подчеркнуто графичен. Сюникские ковроделы предпочитали бирюзовый, красный, желтый, светло-зеленый цвета, которые иногда оттенялись черным. Розетки со свастикой, октагоны, изображения людей и животных, а также особенности цветового строя сближают сюиикские ковры с арцахскими.
Из «сюникской группы» можно выделить в самостоятельную ветвь ковры Вайоц-Дзора.
Вайоц-Дзор — один из культурных центров средневековой Армении. С IX века здесь находилась резиденция сюникских князей — обстоятельство, сыгравшее решающую роль в создании на этой территории монастырских комплексов и других архитектурных сооружений. Вайоц-Дзор известен своим средневековым Гладзорским университетом, прекрасной школой миниатюры, хачкарами.
Центрами ковроделия Вайоц-Дзора были села Ехегнадзор, Мартирос, Малишка, Арени, Гндеваз, Арпа.
«Оцагорги», исполненные в Вайоц-Дзоре, имеют шестиугольные розетки, в каждой из которых помещается свастика. «Оцагорги» Сюника и особенно Вайоц-Дзора отличаются изысканной вязкой. В вытянутых по форме коврах той же группы преобладают розетки с крестовым основанием, которые выделяются благодаря соседству черных, синих и зеленых тонов. Элементы узоров ковров геометрического типа— треугольник, квадрат, крест, крючки — обретают графическую четкость благодаря использованию белых нитей. Особую нарядность коврам придает живописная игра треугольников различных цветовых оттенков.
«Туруберанская группа». Она имеет много общего с васиураканской. Рас положенный по соседству с Васпураканом Тарой (более распространенное название Туруберана; ныне в Турции) был важным районом Коренной Армении. На территории Тарона находились главные святилища языческой Армении (Аштишат и Главаик). Тарон был густонаселен, отличался высоким уровнем культуры. Здесь родился создатель армянского алфавита Месроп Маштоп (IV в.). Среди ремесел выделялось ковроделие, особенно развитое в городах Муш, Арцкс, Арчеш и др.
В коврах Тарона главным элементом является ромб, имеющий сложные очертания и внутреннюю структуру. Активную роль играют также треугольники (белые, серые, оранжевые, черные) и крючки (белые, желтые, красные). На ковровом поле встречаются квадраты (оранжевые, зеленые, охристые, коричневые, синие), узоры, называемые среди ткачих «очаг» (белые) и уже известные нам фигуры, напоминающие крабов (серо-коричневые). Тарон, как и Васпуракан, был крупным центром ковроделия, здесь были исполнены ковры, ставшие классическими, а в XIX веке возникли новые типы, имеющие много общего с коврами других регионов Армении. «Ширакская группа».
Важным центром армянского ковроткачества был Ширак. Начиная с IX века эта область со столицей в Ани становится политическим, экономическим и культурным центром Армении. Здесь развивалось более сорока видов ремесел и в том числе ковроделие. Ковры ткались в Помри (ныне Ленинакан) и во всех окрестных селах. «Вишанагорги» «ширакской группы» зооморфного типа близки ковру «Гуар», однако немалую роль в их композиции играют сочетания полосок, крючков и «древа жизни». Медальонные ковры геометрического типа из Гюмри имеют красный фон, по которому распределены обрамленные крючками белые, желтые и синие ромбы. Встречаются мотивы декора, по силуэту напоминающие лебедей. В «ширакской группе» выделяются ковры города Ка per. (Турция), в колорите которых значительную роль играли белые, розовые, голубые и желтые тона. В Карсе же ткались и красивые дорожки.
Традиционные особенности армянских ковров всех групп творчески используются современными ковроделами и художниками. Возникают новые виды ковров («Анаит», «Ереван», «Арташат» и др.), которые пользуются большим спросом на международном рынке. Выделка ковров ручной работы продолжает непрерывно развиваться наряду с другими видами декоративного искусства Армении.
Возникнув в древнейшие времена, самобытное искусство армянского ковра достигло высокого уровня мастерства. Оно заняло достойное место в системе ковроделия Востока.