Гюстав Курбе художник Парижской коммуны
Париж 1848 года. Дешевое кафе квартала Монмартр, похожее не то на деревенский кабачок, не то на монастырскую трапезную. Здесь собираются большей частью художники, поэты, музыканты, философы, приехавшие в Париж искать правды и славы. Как только появляется Курбе, раздаются приветственные возгласы. Высокая, плотная фигура, черная шелковистая борода, нос с горбинкой. Широкий разрез черных глаз. Он подвижен и весел. Его тут же окружают друзья.
Очень скоро разговор об искусстве переходит на политические темы. Страстно льются обличительные речи, речи о свободе искусства, о свободе всем трудящимся. Он проклинает буржуазный строй, который уродует жизнь миллионам людей. „Наши памятники восхваляют это варварство!— восклицает он.— Разве не высится на Вандомской площади колонна, восхваляющая грубое насилие и ложную славу? Колонна на Вандомской площади должна быть снесена!“ В 1863 году Курбе опубликовал статью, в которой требовал снесения этой колонны.)
Курбе тяжело пережил неудачный исход уличных боев парижских рабочих. Он уехал в Орнан, к себе на родину, в крайне угнетенном состоянии. Он начинает писать картину, которая вскоре вызвала много шума и яростных нападок. Сюжет картины очень прост и подсказан самой жизнью. Два человека разбивали камни у дороги, по которой ехал Курбе. Он тотчас же уговорился с дробильщиками камня, чтобы они пришли к нему в мастерскую позировать. Через несколько недель картина была готова.
Односельчане Курбе первые становятся поклонниками его таланта. Едва окончив „Дробильщиков камня», Курбе приступает к еще более грандиозному произведению: „Похороны в Орнане». На огромном холсте он пишет фигуры пятидесяти своих сограждан в натуральную величину. По-видимому, картина задумана была Курбе годом раньше, когда умер его дед Удо — живой свидетель и участник событий 1793 года, когда французский народ сверг короля и аристократов-дворян. После смерти старика Удо в Орнане оставалось еще несколько его сверстников. Двух из них Курбе изобразил в этой самой большой картине. Они в старомодных костюмах, в коротких штанах, чулках и башмаках с пряжками. Возле могилы стоит кюре с молитвенником, могильщик равнодушно ждет, когда будут опускать гроб. Одетые в черное женщины плачут. За толпой сзади развертывается суровый пейзаж с каменистым уступом плоскогорья.
Когда „Похороны в Орнане» вместе с „Дробильщиками камня» и еще семью произведениями были выставлены в парижском Салоне 1851 года, поднялась целая буря. Картина стала предметом горячих споров по всему городу. На выставке пришлось даже поставить охрану, чтобы картину не повредили.
Сейчас нам даже могут показаться странными и тот шум и та буря страстей, которые были вызваны в свое время картинами Курбе. Для того чтобы это понять, надо постараться представить себе, какое искусство тогда господствовало.
Монархическое правительство Франции („Наполеона Маленького») поощряло салонное искусство, далекое от правдивого изображения жизни. И вдруг появился Курбе с дробильщиками камня и крестьянами в отрепьях. Мало того, что он их не прикрашивал,— он громко заявлял, что именно в неприкрашенной действительности и заключается красота. Курбе даже попытался устроить нечто вроде передвижной выставки в провинции. До него никто этого не делал. „Все мое существование,— пишет он,— принадлежит народу».
Нападки столичной буржуазной критики и публики не смущали Курбе. Напротив, эти нападки как будто придают ему еще силы, и он создает новые картины в том же духе, еще более смелые. Одна из таких картин, снова вызвавшая шум, называлась „Здравствуйте, господин Курбе!» Помещик-дворянин, Брюйа, ценитель живописи, очень уважал Курбе и пригласил его к себе в поместье. Последний кусок дороги художник прошел пешком и встретил Брюйа. Эту встречу и показывает Курбе. Картиной художник бросает вызов буржуазной публике: он как бы говорит: „Вот я, крестьянин, а ваш аристократ и помещик должен мне почтительно кланяться».
Курбе в эти годы создал очень много произведений на различные темы. Он пишет море, охоту, зверей, с особой любовью изображает оленей и ланей в лесу. Целый ряд портретов и сцен —„Девушки на берегу Сены“, „Барышни в деревне, „Отсевальщицы, „Возвращение с ярмарки4′ и другие картины — чрезвычайно жизненно и смело написаны именно в это время.
Курбе пишет бурное море. Небо нахмурилось тучами, волны поднимаются и гребни их курчавятся белой пеной. Все очень правдиво и выразительно. Прекрасно переданы и вода, и воздух, и камни на берегу, но что сильнее всего захватывает зрителя в его морских пейзажах — это грозное, тревожное чувство, мощь разбушевавшейся природы, которая как бы гневается, перекатывая волны и подгоняя облака.
Когда в 1855 году большую часть его картин не принимают на международную выставку, он строит барак, который почти врезается в территорию выставки. Над бараком художник прикрепляет вывеску: „Реализм господина Курбе. Без пиджака, с засученными рукавами он ходит по выставке, вступая в споры с посетителями, которые не понимали или не хотели понять его произведений.
На выставке Курбе показал сразу сорок картин, в том числе и „Похороны в Орнане. В каталоге выставки он пишет, что стремится быть не только художником, но и гражданином.
Несмотря на то, что большая часть официальной буржуазной критики бранила картины Курбе, он был уже знаменит за пределами Франции. В Бельгии и Германии художническая молодежь приветствует Курбе как своего учителя и как вождя реалистического направления в живописи. В Париже группа молодых художников открывает студию и приглашает Курбе в качестве ее руководителя.
Курбе был необычайно работоспособен и уже в молодости работал от рассвета до захода солнца, подкрепляясь кофе и хлебом, предпочитая терпеть лишения, лишь бы не тратить время на заработок. Он очень много работал с натуры, а также в музеях, главным образом в Лувре, где копировал картины голландских и испанских мастеров, а также полотна французского художника Жерико.
Он разоблачает и высмеивает французских церковников. На картине они возвращаются с приходского совещания пьяными. У дороги стоит крестьянин, который так смеется над пьяной компанией, что даже держится рукой за живот, но жена его, наверно богобоязненная старушка, в ужасе опускается на колени и возводит глаза к небу. Картину не приняли в Салон; мало того, ее не выставили даже на выставке непринятых работ. Все же она не только стала известна Парижу, но даже вызвала неистовый вопль всей реакционной прессы. Купленная каким-то американцем, картина „Возвращение с приходского совещания», как говорят, была им перепродана и в конце концов уничтожена одним фанатичным приверженцем церкви.
Курбе сам принимает горячее участие в спорах о своем искусстве. Вокруг же его картин всегда ведутся ожесточенные дискуссии. Когда он был в Германии, там о нем спорили так много, что в некоторых гостиницах, чтобы добиться спокойствия, хозяева писали: „Здесь не говорят о Курбе».
Правительство, пытаясь задобрить общественное мнение, присуждает Курбе высший знак награды во Франции — орден Почетного легиона. Художник отвечает на это открытым письмом на имя министра, где с негодованием отвергает награду ненавистного ему императорского режима.
Вскоре разражается война Франции с Пруссией. Курбе обращается с письмом к немецким солдатам, предлагая им бросить оружие и брататься с французами. Но война идет своим чередом. Французы разбиты, и после поражения под Седаном народ кончает с императорской властью Наполеона III. Революция развивается дальше.
Курбе с восторгом встречает этот переворот и отдает все свои силы Парижской коммуне. Он становится ее признанным художником. Курбе принимает самое деятельное участие в вооруженной борьбе народа за дело свободы. „Умереть за такое дело,— пишет он,— это лучшая смерть, которую можно себе пожелать».
Коммуна еще 12 апреля 1871 года издала декрет о снесении Вандомской колонны, и она была снесена 16 мая того же года. Таким образом осуществлялась мысль, которую Курбе высказывал много раньше. Началась беспощадная расправа с коммунарами.
Курбе избежал расстрела. Его нашли и арестовали несколько позднее; посадили в тюрьму. Он понимает, что победившая буржуазия не простит ему его выступлений на стороне рабочих и не даст ему возможности жить и работать так, как ему хочется. Курбе бежит из Франции в Швейцарию.
Там, в тихом местечке Пейльц, среди других изгнанников, бывших коммунаров, он прожил еще несколько лет. Он умер от водянки. У могилы художника собрались революционеры-изгнанники. Анри Рошфор говорил о Курбе: „С первой минуты, когда с он взялся за кисть, до момента, когда болезнь парализовала его руки, он боролся. . .“
